Криминальный Екатеринбург. Совпадения не случайны - Андрей Васильевич Кабанов

То есть, они тридцать суток мне дают, но обоснование потом пришлют по этому делу, за что меня в розыск объявили. А, не так даже! Меня привозят, дома находят два кило серебра в мешке, слиточками. Ну я им рассказал историю, где купил, как купил, для чего купил, всё-всё.

И за мной прямо в ИВС (изолятор временного содержания) приезжают сочинские менты. Ко мне заходит в камеру попкарь (надзиратель) и говорит: «Слышь, там за тобой бригада из Сочи». Я так думаю, вот я попал. Вот я попал. Он мне говорит: «Такие, здоровые, за тобой приехали». Я говорю: «Ладно, иди». Говорю: «Эту зови, следачку». А мной занималась старший следователь. Он такой: «Зачем?» Я говорю: «Мне есть, что сказать». Она ко мне приходит через час. Меня в комнату уводит и говорит: «Пиши». И я сознаюсь в двух убийствах. Она говорит: «Где же?» Я говорю: «В Хабаровске». Она говорит: «А кто подтвердит?». Я говорю: «Тёща». А у меня тёща, ну, в Хабаровске, там. А жена уехала от меня и тоже уже там с ребенком. Она так смотрит на меня и говорит: «Пидорас!» Я говорю: «Дразниться нехорошо, пишите, что я сознаюсь в двух убийствах». Она как заорала, убежала. Потом бежит Малмыгин: «Дюша, ты что там метёшь? Какие убийства?»

Я говорю: «Я в Сочи не поеду. Они обязаны сразу возбуждать тяжёлое преступление, и меня должны везти в Хабаровск». Прибегает Берестнев, начальник уголовки города, и говорит: «Дюша, хорош дуру гнать!» Я и ему: «Я в Сочи не поеду». Он говорит: «Всё. Компромисс. Мы забираем у них дело, к твоему вот этому серебру прилепляем из Сочи, имеем право». А они имеют полное право, они меня не отдадут. У меня здесь дело возбуждено по серебру и, хотя статья говно, но всё-таки вот так. «Ты забираешь свое заявление, что ты убил людей». Я говорю: «Смотри, ты сказал, отвечай». Всё.

А меня требует банда сочинская. И мне попкарь говорит: «Пойдём. Они хотят с тобой поговорить». И они ещё не знают, что я всё уже. Мне сказали, что я здесь остаюсь. Я захожу, а там камера для допросов, они такие сидят: «Ну, что ты?» Я говорю: «Э-э-э, ты не блатуй! Ты чего разблатовался? Это же не Сочи». Он раз на меня, типа бить собрались. Попкарь забегает и говорит: «Ты что, хочешь с ним в бокс, что ли, поиграть?» «Это, – говорит: – не Сочи. Я прямо сейчас в прокуратуру заявление сделаю. Вы отсюда хрен уедете!» Они его посылают в жопу. Я им говорю: «В общем, слушайте, овцы, так. Идите на хрен отсюда. Кабанов с вами разговаривать не будет». А ему сказал: «Попкарь, веди меня домой, я спать хочу». Всё, меня от них забрали. Всё, меня оставили (в Екатеринбурге). Дело, значит, присоединили сюда. Оно вообще отпало сразу, там вообще не было ничего. Там вообще всё пропало, не было никаких доказательств. А по серебру осталось.

Ну и вот. Меня выпускают из ИВС. Лариса Уфатовна Шунина у меня следователь в Верх-Исетском РОВД. И я к ней приезжаю, а там вот такие маленькие слиточки. Они по грамму, по полтора и их куча-куча-куча. Ну, два кило. Их много-много-много. Они, ну представляешь, там штук триста их. А она мне, раз! – и экспертизу дает (заключение экспертизы) и говорит: «Смотри значит, провели экспертизу, значит все слитки по 75% содержания серебра, что соответствует 850 пробе». А она там у них по экономическим преступлениям. Я ей в ответ: «Стоп. Вот ты следователь. У тебя экономическое образование. 75% содержания серебра не может соответствовать 850. 850 проба, это не ниже 85%». Она согласилась: «Ну ты прав». Открывает документ: «Ну да».

«По логике, – я говорю: – уже не канает ваша экспертиза». Она опять соглашается: «Ну да, некорректно». Я спрашиваю тогда: «А скажи мне, пожалуйста, а сколько исследовано вот этих слиточков?» Она говорит: «один, конечно». Я говорю: «Заберите его себе, но не вы Лариса Уфатовна, а те, кто исследовал, вот они пусть заберут его и себе засунут в жопу, но пусть исследуют все. Потому что остальное всё – алюминий». Она говорит: «Ну да, ну да, но у нас денег (на проведение экспертизы) таких нет». Я говорю: «А мне насрать. Это надо каждый взять и каждый проверить». Я говорю: «Мне-то насрать. Во-первых, некорректно вот это-это и некорректно вот это-это». Потом меня отправляют на экспертизу, а я уже не ■■■■■■ (не употребляю наркотики) и не ■■■■■■ я уже долго. Крутили-то меня и на другое, по нескольким серьезным преступлениям, хотели привязать, причём к тем, к которым я не имел отношения.

Меня хотели увязать в банду: Горшенин, Кабанов и Пахвалитов. Именно поэтому, когда меня вызвали по этому делу, я следаку сказал: «Дудко – ты дурак, или нет? Ты меня увязываешь в банду с людьми, с которыми я вот, ну, чисто физически не мог быть». Он мне поверил, говорит: «Ну да, херня какая-то».

Ну, и здесь меня везут на экспертизу, я же был раньше наркоман, они думали, что я в камере в ломке и потому всё расскажу. Меня везут на экспертизу, в дурдом. Сидят четыре человека, одного я выкупил сразу, что он наркоман. Они со мной разговаривают: тудымы-сюдымы, тудымы-сюдымы. Потом следачка мне говорит: «Приедь, пришло заключение с дурдома». Я приезжаю, она мне: «Только не ори». Она мне даёт в руки листок с заключением, я читаю: «Является хроническим наркоманом, нуждается в лечении». И я как взвыл – и ей: «Лариса Уфатовна, вот смотрите! Вы же умная женщина, Вы молодая, Вы красивая девушка и умная. Вот, смотрите. Здесь хоть одна экспертиза есть, которую сделали Кабанову? Кровь, моча?»

Она говорит: «На самом деле – нет». Я напираю: «Это, получается, они со мной поговорили и решили, что я наркоман со слов? Это, – я говорю: – где такая экспертиза у нас существует?» Она говорит: «Ну да, ну да, херня какая-то». А я уже в то время, когда всё это происходило, три тренировки в день делал, каждый день причем. Опера приходили и смотрели, как я плаваю (в бассейне спорткомплекса). Она говорит: «Да, мы знаем, что у тебя здоровый образ жизни, всё-всё-всё». Вот и выходит, утверждение, что я наркоман – тоже отпадает. Остаётся только серебро, но и там экспертиза некорректная.

Ну а когда я приехал к этому начальнику-то нашему по выборной компании, случилось следующее. Там стоит отметка, что из Верх-Исетского райотдела законченное дело ушло