Русский флибустьер - Владимир Андреевич Жариков

они сдали Мигелю, своему знакомому испанцу-работорговцу. Это был человек невысокого роста, вечно потный, с чёрными кучерявыми волосами. Бизнес по торговле живым товаром перешёл к нему от отца, который, в свою очередь, унаследовал дело от своего. Полвека назад дед Мигеля гнал в Картахену паташ[53], в трюме которого, как сельдей в бочке, он вёз двести чернокожих. Из-за тесноты, болезней и плохого питания уже в середине пути негры начали умирать один за другим. Тогда дед Мигеля решил, чтобы не остаться совсем без барыша, продать живой товар на первом ближайшем острове, которым оказался Барбадос. После этого он понял, что заниматься перепродажей гораздо выгоднее, чем перевозкой. С тех пор он так и поселился на острове.

Мигель взглядом оценщика осматривал двоих белых мужчин, щупал мускулы, смотрел зубы, прикидывая в уме, сколько на этом можно заработать. Белые не так выносливы, как темнокожие, к тому же частенько с гонором, поэтому пользуются меньшим спросом. Однако на Барбадосе было довольно много белых рабов – сюда привозили из Ирландии и Шотландии политзаключённых, а также всех, кому суд вынес помилование и заменил смертную казнь каторгой.

– Вообще, они трудолюбивы и исполнительны, – отведя работорговца в сторону, пояснил Джеймс Мэй. – Но, чтобы получить свободу, симулируют сумасшествие. Не обращайте внимания. Один выдаёт себя за полковника королевской гвардии, другой – за губернатора острова.

– Да, я понял. Мне с этим не раз приходилось сталкиваться. Но, я вижу, ребята крепкие, не измождённые. Даю за каждого по пятьдесят пиастров. Мне ведь тоже надо что-то заработать.

– Забирай так, Мигель! Дарю!

– Серьёзно? Ну спасибо, сеньор Мэй! Это прямо-таки королевский подарок. Впрочем, говорят, принимать бесплатно в дар всякую живность – собак там или лошадей – дурная примета. Я заплачу за каждого по одному реалу. Завтра выставлю их на торги. Вы-то надолго сюда?

– Нет. Завтра на рассвете уходим.

– Что ж, попутного ветра и семь футов под килем!

– Спасибо!

– Да, кстати. Тут в бухте стоит испанский галеон, как я понял, он идёт из Панамы в Кадис. Вчера матросики с этого галеона гуляли в таверне «Старый осьминог» и очень громко болтали. Из их болтовни я понял, что среди прочего они везут в Испанию триста фунтов золотого песка.

При словах «золотой песок» у Ревеки, до того не принимавшей участия в разговоре, заблестели глаза.

– Интересно, откуда у них это золото?

– Точно сказать не могу, но из их болтовни следовало, что в Панаме шотландцы разрабатывают прииск. Испанцы напали на них, всех перебили, а золото забрали.

– Так! Спасибо, Мигель. Ценная информация. Пожалуй, мы выйдем в море сегодня.

Ревека и Джеймс попрощались с Мигелем и в сопровождении своих матросов отправились к берегу, где их ждала шлюпка.

* * *

Буквально в ста шагах от порта у Мигеля имелось специально оборудованное каменное одноэтажное здание типа казармы с узкими зарешечёнными окнами, которое он называл накопитель. Сюда он сгонял небольшие группы рабов и содержал их до торгов, здесь же временно помещал также крупные партии невольников, привезённых из Африки или Европы. Это был своего рода карантин. Обычно из-за моря рабы привозились истощёнными и нередко больными. Их следовало привести в товарный вид – немного откормить, подлечить. Для этого у Мигеля был штат помощников: охранники, лекари, повара.

И сейчас два дюжих охранника упёрлись в спины губернатора и полковника рукоятками плёток и подтолкнули их:

– Ну! Пошли! Пошевеливайтесь!

– Вы не имеете права! – кричал Ричард Вайд, которому удалось выплюнуть изо рта тряпку. – Я буду жаловаться! Я губернатор Сен-Силио! Я граф!

– Иди, иди, ваше сиятельство! – усмехнулся Мигель. – Там у нас графские апартаменты. И светское общество. И даже завтрак подают. Что откушать изволите? Маисовой похлёбки? Или бобов? Уж извините, пудингов и ростбифов у нас нету!

Охранники засмеялись.

Полковник Бартлетт, надо отдать ему должное, свою участь переносил довольно стоически, а возможно, просто пребывал ещё в шоковом состоянии и потому молчал. Впрочем, молчанию также способствовал кляп. А Ричард Вайд всё не унимался. Сначала он угрожал: мол, если об этом узнает король Англии, вам никому несдобровать, вас всех повесят. Эти угрозы Мигель и его помощники воспринимали с усмешкой. Тогда он начал предлагать выкуп:

– Сколько вы сможете получить за нас двоих? Тридцать фунтов стерлингов? Максимум сорок. Я предлагаю вам сто! За каждого из нас!

Конвоиры остановились:

– Давай!

– Только с собой у меня денег нет. Но я клянусь вам, вы их получите, едва я доберусь до Сен-Силио!

Все трое разразились громким хохотом. Тем временем они дошли до накопителя. Мигель открыл тяжёлую дубовую дверь, и губернатора с полковником втолкнули в дурно пахнущее помещение, где уже находилось человек тридцать рабов, белых и цветных. Губернатора чуть не вырвало и от резкого дурного амбре, и от одной только мысли, что ему придётся находиться на равных в одной компании с чернокожими.

Глава 24. Неожиданное знакомство

Месяцем ранее, после того как Ревека Грей с помощью Петруши и его друзей освободила Джеймса Мэя, атаковав фрегат «Стремительный», капитана этого корабля, двух его помощников и ещё трёх старших офицеров она велела оставить в шлюпке в открытом море. Волнение было несильным, а ветер дул в сторону Малых Антильских островов, поэтому за двое суток, по очереди работая вёслами, они, измождённые, мучимые жаждой и голодом, но зато живые добрались до земли. Этой землёй оказался остров Доминика, на радость спасённым – британские владения.

Первым делом спасшиеся от гибели моряки решили нанести визит губернатору острова. Капитана «Стремительного» звали Джонатан Дейтон. Ни у него, ни у его товарищей не было при себе никаких верительных документов, которыми они могли бы подтвердить свои личности. При них не было также регалий, перстней или других украшений – всё это отобрали пираты. Тем не менее они отправились к роскошной усадьбе, где находилась резиденция. Привратник критически оценил внешность прибывших, приняв их вначале за аферистов. Однако их костюмы, хоть и несвежие, к тому же слегка пострадавшие в сражении, всё-таки свидетельствовали о том, что их обладатели не простые матросы. А на самих обладателях имелись довольно свежие раны, которые говорили о том, что эти люди недавно участвовали в схватке и, возможно, на самом деле были жертвами пиратов. Подумав, что рассказ о захваченном корабле, может статься, не вымысел, привратник решил, в конце концов, доложить губернатору.

Губернатор моряков принял. Выслушав их рассказ, он выразил сочувствие, а услышанное немного обеспокоило его самого. Ему не раз приходилось слышать о Джеймсе Мэе и Чёрной Вдове, а теперь, когда в