Тайные фрегаты - Виктор Лаптухин

— Вот у нас на Дону вино так вино! Алое, густое, духовитое, — ворчал Лаврентий, прихлебывая местный розовый напиток — а это немецкое пойло все равно, что вишневый кисель.

— Ну-ка встань рядом. Начинай расчесывать усы, да зеркальце держи прямо, — распорядился Иван.

Казак занялся усами и осушил новый стакан.

— Смотри, охмелеешь!

— С этого напитка со мной ничего не случится. Домой вернусь, отведу душу! Пять лет прошло, как попал в плен.

— Расскажи, как это случилось?

— Так под Азовом, когда мы его штурмовали, оглушило меня взрывом. Очнулся, а на шее колодка. Так с ней и оказался на базаре в Керчи, где гололобые нехристи щупали у меня руки-ноги, считали зубы. Там продали в туретчину, гребцом на галеры. Так прикованный за ногу и плавал вместе с болгарами и итальянцами на корабле паши Гассана. Кормили паршиво и били плетьми за каждую провинность. Многие умерли, и их выбросили за борт. Да и я бы не выжил, но смилостивился Господь и наслал на нас французский фрегат. Он и прижал галеру к берегу, турки бежали, а нас освободили. Тех, у кого нашлась родня или поручители, отпустили домой, а таким как я французы предложили наняться на их галеры. Пришлось согласиться, и нам выдали штаны, куртки и шапки, все красного цвета. Кормили сытно, ежедневно давали полфунта мяса и вино, а били только за дело.

— Как же ты оказался в Париже, а потом и в Голландии?

— У французского короля есть обычай — по большим праздникам на галеры приходит его ближайший боярин и за хорошее поведение освобождает одного из гребцов. Это из тех, что приговорены судом. В такой день устраивают угощение и разные игрища. Вот я и вызвался биться с их знаменитым, бойцом по имени Гран Чемпион. Схватились, и как он не тужился, я положил его на обе лопатки. Стали французы меня величать, поднесли шипучего вина, стали называть «Москов чемпион». В ту пору господин Постников из Посольского приказа был в Марселе проездом из Италии, где изучал разные науки. Прослышал он про меня и пожелал увидеть. А когда выслушал мою историю, то, дай Бог ему здоровья, забрал с собой, а потом послал к Андрею Артамоновичу… Ваня, а куда лохматый-то делся? Купец наш на берегу один стоит!

Не оборачиваясь, Иван глянул в подставленное зеркальце. Господин Брант и верно был один. А тем временем у ворот почтового двора слуга в красной куртке вытащил платок и махал им, словно отгонял мух.

Лаврентий, хотя и качался, изображая пьяного, но зеркало держал твердо. И за своей спиной Иван увидел, что трое мужчин, одетых как зажиточные горожане, появились из-за угла и направились к господину Бранту. Значит не стали рыскать по дорогам, сторожили около барж с товаром, чтобы взять наверняка.

Двое стали по бокам купца, третий положил ему руку на плечо и что-то сказал. С лица господина Бранта пропал румянец, и он на негнущихся ногах последовал за мужчинами.

— За работу, казак, — негромко произнес Иван.

В этот послеобеденный час людей на набережной было немного, и все произошло очень быстро.

Лаврентий молниеносно выхватил саблю и смахнул три пальца с руки незнакомца, лежавшей на плече господина Бранта. Из-под своего плаща Иван высунул дула пистолетов и заставил двух оставшихся незнакомцев попятиться к набережной. Слышал, как за его спиной гневно хрипит Лаврентий, и видел ужас и растерянность в их глазах. У самого края щелкнул курками пистолетов и решительно шагнул вперед. Когда оба незнакомца свалились в воду, первым закричал и замахал руками, стал звать на помощь, требовал притащить багры и веревки.

Увидел, что третий незнакомец, белый как полотно, сорвал с себя треуголку и, зажимая ею покалеченную кисть руки, спешит убраться подальше от набережной. Господин Брант прислонился к стене и, хватая ртом воздух, держится за грудь. Тут же суетится прибежавший откуда-то его слуга. Что-то быстро-быстро говорит и сует хозяину коврижку, покрытую сахарной глазурью.

В этих местах пекут замечательные медовые коврижки, которые славятся на всю Германию. Каждый путник стремится отведать такое лакомство.

На берегу канала продолжалась суматоха, вытаскивали свалившихся в воду. Тем временем пассажиры размещались в почтовой карете, которая с немецкой аккуратностью отправлялась в путь в точно назначенное время. Дальше ехали без приключений. Господин Брант отдышался и сидел, сжавшись в комок. От молитвенника почти не отрывал глаз и лишь иногда робко улыбался, глядя на страшного русского казака, клинок которого просвистел у самого его уха, но даже не разрезал сукна кафтана.

В Любеке длинные ящики были благополучно перегружены на судно под английским флагом. Старые знакомые Ивана, помнившие его еще как боцмана с «Сирены», радостно отметили встречу в старом добром «Белом ките». Чуть позднее некоторым личностям, которые и здесь проявили интерес к господину Бранту и его грузу, пришлось исчезнуть из порта. Тем более что их вожаку проломили голову оловянной пивной кружкой. Господин же Брант получил свой вексель и остался очень доволен выгодной сделкой. А купца из Архангельска, который принял груз, заверил, что готов и дальше вести дела с русскими друзьями. И добавил, что сильно ошибаются все те, кто считает московитов доверчивыми, бестолковыми, ничего не понимающими в современной коммерции и способными лишь к мелкой торговле.

Копенгаген и датские проливы миновали благополучно и вместе с несколькими другими судами присоединились к конвою, идущему в Архангельск.

Северное море встретило неласково. Над волнами неслись рваные черные тучи, временами хлестал холодный дождь. Ветер гудел в снастях, обрушивал на палубу зло шипящие волны. Тяжело груженые торговые суда шли, переваливаясь с борта на борт. Их капитаны не пытались соблюдать строй и лишь старались держать общий курс и не столкнуться друг с другом. Некоторым доставалось больше всего, и, зарываясь в волны, они все время отставали. Именно около них чаще всего появлялся приставленный к каравану английский фрегат. Он стремительно носился в тучах брызг, совершал крутые повороты, подгонял отстающих. Время от времени с него раздавались пушечные выстрелы, которые должны были привлечь внимание торговых моряков к сигналам флагмана каравана — голландского линейного корабля.

Иван уже знал, что фрегат называется «Кентавр», имеет сорок пушек и отчаянного командира, которого зовут Сумасшедший Дик и который не любит убавлять паруса при свежем ветре. Стоять в туче холодных брызг не хотелось, и Иван спустился в коморку к архангельскому купцу, где уже устроился казак Лаврентий. Да и самому было интересно послушать последние новости из России.

Но долго беседовать землякам не пришлось. На палубе раздались крики и топот ног, стук колес орудийных станков и свистки боцманской дудки. Когда Иван опять очутился наверху, то увидел, как из серой дымки, окутавшей лежащие у самого горизонта берега Норвегии, появились два остроносых суденышка. Они быстро приближались к каравану и очень резво скакали с волны на волну, отсекая от остальных отставшие суда. «Кентавр» спешил им навстречу, но ему приходилось совершать дополнительные маневры, чтобы двигаться против ветра.