Одинокое ранчо (сборник) - Томас Майн Рид

Еще немногим менее четверти века назад индейцы навахо наводили ужас на поселения Нью-Мексико. Для них не было чем-то из ряда вон выходящим ворваться на улицы города, перестрелять или нанизать на копья жителей, разграбить лавки, захватить приглянувшихся женщин и увезти их в неприступные гнезда своего Навахоа.

В каньоне Челли размещалась столица этих дикарей. В ней имелись храм и эстуфа, или печь, в которой ни на миг не угасал священный огонь Монтесумы. В недавние времена, когда Мексикой правил тиран Санта-Анна, здесь можно было обнаружить десятки белых женщин, пленниц племени навахо, – женщин благородного происхождения и утонченного воспитания, которых вырвали из родных домов в долине Рио-дель-Норте и обратили в жен краснокожих похитителей, а чаще просто в наложниц и рабынь. Подобно им и белые дети росли среди чад своих обидчиков. Взрослея, они забывали о своей крови, теряли связь с цивилизованной жизнью – короче говоря, превращались в таких же дикарей, как те, кто их усыновил.

Ни в один из периодов эти набеги не были более жестокими, чем в то время, о котором мы пишем. Пика этот ужас, повторяющийся день за днем, достиг в пору, когда полковник Миранда был назначен военным комендантом округа Альбукерке. Доходило до того, что не только этому городу, но даже Санта-Фе, столице провинции, угрожало полное уничтожение от рук красных разбойников. Не только навахо с запада, но также апачи с юга и команчи, населявшие прерии на востоке, совершали непрерывные рейды на города и деревни, расположенные по берегам знаменитой реки Рио-дель-Норте. Тут не встречалось уже отдельно стоящих ферм или уединенных плантаций. Крупные асьенды, равно как скромные ранчо, обратились в руины. Только в обнесенных стенами городах могли обрести защиту белые обитатели Нуэво Мексико или индейцы, называемые мансос – коренные жители, обращенные в христианство и вставшие на путь цивилизации. Впрочем, полной безопасности не было и в городах, даже в самом Альбукерке.

Пропитанный духом патриотизма полковник Миранда, приступая к управлению округом – родным его краем, как уже известно, – твердо решил сделать все, чтобы остановить дальнейшее разорение. И потому обратился к центральному правительству с просьбой усилить отданные под его начало войска.

Подкрепление прибыло в виде эскадрона улан из Чиуауа – тамошний гарнизон поделился ими в обмен на присланное из столицы страны подразделение такой же численности.

Коменданту Альбукерке не доставило удовольствия лицезреть во главе выделенных ему пополнений капитана Хиля Урагу. Однако уланский офицер поприветствовал командира в приятельской манере и излучал дружелюбие, явно предав забвению дело с дуэлью и выказывая, по меньшей мере внешне, уважение к рангу начальника.

Занятые частыми стычками с индейцами и экспедициями, высланными в погоню за ними, офицеры вроде как находили взаимопонимание.

Но когда Адела Миранда вернулась и поселилась вместе с братом, последний, во время кратких периодов отдыха, не мог не беспокоиться за сестру. Ему было прекрасно известно о чаяниях Ураги. Хотя он на дух не переносил капитана, но вынужден был до известной меры терпеть его общество, и не мог, не нарушив приличий, отказать ему в посещении своего дома.

Поначалу подчиненный вел себя с подобающей скромностью. Но то было, как вскоре выяснилось, издевательское притворство. Дело в том, что по прошествии нескольких дней до дальней провинции Нью-Мексико дошли слухи, что прежний тиран Санта-Анна снова приходит к власти. И по мере того, как разрасталась молва, росла и самоуверенность Хиля Ураги. В итоге она раздулась до нахальства, если не сказать до дерзости, по отношению к вышестоящему начальнику, а также к его сестре. Обращение улана во время дозволенных разговоров с девушкой переменилось соответствующим образом.