Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

— Зато Ирландия отсюда в полутысяче миль, Нотт, — рявкнул в ответ теряющий спокойствие Амикус. — И кто знает, на какую подлость они решатся теперь!

В замке не было особых известий с соседнего острова. Ирландские студенты-младшекурсники учились вместе со всеми, играли в квиддич и плюй-камни, занимались в библиотеке и посещали Хогсмид. «Пророк» же совершенно молчал по поводу любых событий там, на острове святого Патрика.

Даже обращение Визенгамота не было опубликовано в газете. Ни-че-го.

Нет, слухи ходили. Один другого краше. Что ирландцы захватили Дублин и Белфаст. Что дементоры, наоборот, опустошили эти города. Что магглы снабжают магов оружием, и это вопиющее нарушение Статута. Даже некоторые студенты поддавались этим слухам. Единственным надёжным источником у самого Тео было мнение Невилла, которому прислал письмо Симус, то есть, теперь — Шеймус Финнеган. Лонгботтом не давал Нотту читать послание целиком, но отметил: «У них всё так хреново, что Симус хочет сбежать в Хогвартс и устраивать здесь подполье».

— Министерство Магии Британии ведёт усмирительные зачистки в Ирландии, — заметил Теодор. — Министр Тикнесс не делал заявлений, что всё завершилось успешно, но и не говорил обратного. Вы считаете, что замку угрожает что-то ещё?

Кэрроу не стал ничего отвечать и посадил Нотта обратно, лишив его десятка баллов за прогулы занятий. Впрочем, едва ли самому Пожирателю было интересно вести их — с каждым днём его интерес падал всё ниже, и лишь отработки слабеньких тёмных проклятий, подпитывавшихся ненавистью, сглазов, вызванных злобой, наговоров, порождённых завистью, на более слабых, беззащитных студентов, которых потом расколдовывала с тихим злым ворчанием мадам Помфри, приносила ему удовольствие.

На седьмом курсе таких не было, да и сам он не лез.

В начале октября на одного такого студента меньше стало и на втором курсе.

Глава 120

Осень всё сильнее чувствовалась в замке. В первую очередь — тем, что из ушей школьников тут и там валил дым. Многие юные волшебники пренебрегали тёплой одеждой, не знали согревающих чар или были недостаточно сильны, чтобы заградиться от ветра. Тео и сам зачем-то вылез в один из вечеров на куртину стены внутреннего дворика без плаща и следующее утро шмыгал носом — а потом над его дымящимися ушами беззлобно похихикивали сокурсницы.

Понедельники всё так же начинались с заседаний Визенгамота, становившихся всё более бессодержательными. Как и предполагал Нотт, новый регламент де-факто стал отражением того протестного движения, которое продвигали противники Тёмного лорда, не готовые на конфронтацию.

Вечерами, когда в патрулировании его собственными силами не было нужды, Тео работал над материалом, который от него ожидал Уингер. Нотт чувствовал остро, что ему стоило постараться максимально ёмко изложить те мысли экономического обоснования его позиции, которые могли бы дать магическому миру Британии пищу для размышлений в его поддержку. И при этом при всём не стать мишенью для Пожирателей.

Наиболее репрезентативным материалом ему показались квиддичные матчи и газеты. Газеты — те, что прилетали в Хогвартс ученикам по подписке — были сложными продуктами магических производств. Специальные чары, наложенные на бумагу, чернила, которые позволяли проявлять движущиеся колдографии, исторически производились рядом магических семейств в северной Англии, и эти семейства были членами Дельфийского Клуба, как и Нимбус, Огден и Карамеди. «Ежедневный пророк», впрочем, не указывал тираж каждого выпуска, как и «Квиддичист» — маггловские газеты, которые Тео иногда встречал летом, гораздо тщательнее подходили к этому вопросу.

Для того, чтобы извлечь статистику квиддичных матчей, ему пришлось поработать с газетными подшивками в библиотеке — мадам Пинс каждый день начинала с того, чтобы подшить очередной выпуск «Ежедневного пророка» в соответствующую часть каталога, а каталожный ящик со старыми газетами (в отличие от книг, что стояли на стеллажах, архивы газет хранились в ящиках) при неосторожном движении мог сбить с ног и протащить по полу на пару метров.

Это была душная и пыльная работа, которую, однако, ему приходилось делать.

Проведя три вечера в библиотеке, Тео понял, что совершенно не желает связывать жизнь с историческими исследованиями, и даже подумывал было отказаться от выбранных метрик, но пересилил себя.

Компанию ему составляли Пакстон и Бэддок, неразлучно следовавшие за ним в свободное время.

— Теодор, а почему именно, ап-чхи! Газеты? — спросил Джим в первый же день, скрывая своё разочарование от того, в чём именно заключалась необходимость помочь.

— Во-первых, — несколько растеряно взирая на десятифутовой длины ящик каталога, ответил ему тогда Нотт, — газеты печатаются для того, чтобы их продать. В первую очередь — отправить тем, кто уже купил подписку, затем выставить на продажу в магазинах в магических кварталах городов. «Пророк» вообще почти все маги выписывают, у кого есть деньги, а «Квиддичист» — поклонники нашего спорта.

— Но мы ведь не узнаем, сколько каждого выпуска было напечатано штук, — хмыкнул Бэддок.

— Да, — согласился с ним Тео, нагнувшись и вытащив папку с подшивками «Квиддичиста» за семьдесят шестой год. — Но в этих газетах есть результаты матчей и количество зрителей. Колдографии, заметки с трибун, описание вместительности стадионов. Мы можем через многие факторы установить, сколько магов ходило на квиддич в прошлом, и сколько ходит сейчас.

— И что, за каждый год? — в унисон простонали мальчишки.

— Нет. Тридцать восьмой, пятидесятый, семьдесят… ну, например, шестой, восемьдесят восьмой и девяносто четвёртый, — перечислил года Тео. — Почему эти? До Гриндевальда и маггловской войны, после неё, до восхождения Тёмного лорда и после его падения, ну и уже последние года. В девяносто четвёртом же был пик интереса, Чемпионат мира приехал в Британию.

Какие-никакие данные им действительно удалось собрать, применив арифмантические навыки и некоторые хитрые чары. Для того, чтобы определить количество подписчиков — и, соответственно, примерный тираж газет, мальчишки предложили написать письма крупнейшим совозаводчикам Британии, но едва ли они могли поручиться, что те дадут ответ.

И только вечером в дождливый день ему пришла в голову отличная идея — когда в башню префектов поднялись перед заступлением в патруль райвенкловцы, префект шестого курса Шеттигар, едва ли не главный энтузиаст плюй-камней среди всей школы, и двое его сокурсников. Девушка и юноша, если быть точным. Луна Лавгуд и Рольф Скамандер, внук так-и-не-ставшего-директором магозоолога Ньюта Скамандера.

Эта пара была примечательна сама по себе. За Лавгуд никогда никто раньше не замечал никаких эмоций, которые можно было назвать «симпатией» и «привязанностью», свойственные девушкам её возраста. Джинни делилась с Тео переживаниями за подругу — они были друзьями с самого детства, ведь жили совсем рядом — что