Китай в XX веке. От рисовых полей до атомной бомбы - Алекс Каплан

Ясно только одно: значительная часть бюджетных средств просто разворовывалась. Позднее, когда правительство Чан Кайши в конце 1940-х годов сдавало коммунистам одну позицию задругой, американские советники постоянно жаловались в Вашингтон, что режим коррумпирован до самого основания и его служители не в состоянии думать ни о чем, кроме собственных финансовых выгод. Основы этой насквозь прогнившей системы закладывались еще в первые годы Нанкинской декады, когда разрабатывались схемы с облигациями и воровались деньги из бюджета, а у каждого члена правительства ближайшие родственники занимались бизнесом, связанным с государством, – только так пришедший к власти класс чиновников мог сделать состояние в нищей стране. Клика Чан Кайши цинично обокрала Китай, наплевав на заветы великого революционера Сунь Ятсена о свободе, демократии и народном благосостоянии. Как могло это произойти? Ведь летом 1926 года в Северный поход отправлялась армия революционеров, мечтавших о счастье народном, а не о том, как народ этот обобрать самым циничным образом. Первоначально в поход вышло около 100 тысяч человек, однако уже к лету 1928 года в Народно-революционной армии насчитывалось более 250 тысяч человек – и многие из вступивших в ряды наступающего Гоминьдана были людьми не совсем с чистыми помыслами. Часть новобранцев пришла в революцию вместе с милитаристами-перебежчиками, другие, подобно шанхайским уголовникам, представляли собой самую опасную часть общества – беспринципных и жадных оппортунистов, готовых принять любую идеологию ради обретения власти. После партийной чистки 1927 года и по мере приближения победы поток оппортунистов захлестнул Гоминьдан. После изгнания из СССР Троцкий, отвечая на вопрос о том, как они (большевики) утратили власть в стране (имея в виду Сталина), сказал: «Мы утонули в оппортунистическом болоте». С революциями такое случается часто: у истоков стоят люди честные, а к власти рвутся циничные оппортунисты, первым делом стремящиеся избавиться от тех, кто эту революцию начинал. Гоминьдан не стал исключением, и некогда революционная партия поглотила даже самых преданных своих деятелей, у которых остался единственный путь – плыть по течению или быть выкинутым на обочину жизни. Многие западные историки часто подчеркивают экономические достижения Нанкинской декады, например строительство дорог, развитие мегаполисов и невиданный рост авиационной индустрии. В действительности годы правления Чан Кайши, с 1928-го по 1937-й, обернулись для Китая экономической стагнацией – если смотреть на экономику шире, а не обращать внимание на сверкающую оболочку. Сельское хозяйство, производящее самую большую часть валового внутреннего продукта, находилось в состоянии стагнации. Феодальное устройство китайской деревни, помноженное на слишком большое количество крестьян и недостаток плодородных земель, не создавало предпосылок к поступательному развитию. Часть крестьян вообще не имели собственных наделов, у других эти наделы были просто крохотными, что приводило к необходимости арендовать землю у помещиков, чей менталитет не менялся на протяжении как минимум тысячелетия. Сложившаяся система взимания арендной платы была настолько изощренной, что даже в урожайный год крестьяне едва сводили концы с концами, а если вдруг выпадал неурожай, то доведенные до крайнего отчаяния люди устраивали угнетателям «суд Линча». Однако в таком случае предусмотрительные помещики бежали из своих имений, оставляя на растерзание голодной толпе управляющего или же одну из многочисленных жен. Возвращались они с отрядом полиции и вооруженными до зубов наемниками, восстанавливая закон и порядок самыми жестокими методами. Чан Кайши никоим образом не пытался разомкнуть этот порочный круг, без сомнения понимая, что деревне требуются глубочайшие преобразования, исход которых был абсолютно непредсказуем. Жизнь сельской глубинки оставалась неизменной, а потому ни о каком росте сельского хозяйства не шло и речи. Ситуация в промышленных центрах страны также развивалась не лучшим образом. Поразителен тот факт, что китайским коммерсантам жилось намного легче при бэйянских милитаристах, когда они обладали большей свободой в ведении дел, налоги были минимальными, а государственное регулирование и вовсе отсутствовало. Они с легкостью инвестировали в новые предприятия, увеличивали производство и бойко торговали с заграницей. Дела шли и у многочисленных иностранных антрепренеров, которыми кишели крупные портовые города, такие как Шанхай, Гонконг, Кантон и другие. С приходом к власти Чан Кайши со всей этой коммерческой вольницей было покончено решительно и без промедления – денежные потоки новая власть взяла под строгий контроль. Весь коммерческий класс в Китае вскоре оказался под пятой партийно-государственного аппарата и работал не покладая рук, как и рабочие на фабриках. В сложившихся экономических условиях совершенно закономерным стало падение инвестиций в промышленный сектор – как со стороны китайских капиталистов, так и иностранных доноров. Стоимость капитала резко выросла, поскольку схема с внутренними облигациями подняла учетные ставки в стране до небес. Единственным сектором экономики, где все же отмечался незначительный рост, была оборонная промышленность, однако темпы не соответствовали объективным требованиям сложившихся в стране и мире обстоятельств. Несмотря на укрепление позиций центральной власти, вооруженные восстания в различных регионах все еще продолжались, назревала полномасштабная война с коммунистами, а с 1932-го над Китаем нависла угроза японской интервенции, грянувшей в 1937 году. Все тревожные предпосылки и явные угрозы правительство Чан Кайши проигнорировало, оставив без изменений вялотекущий процесс модернизации оборонного сектора, а потому японское вторжение страна встретила безоружной и неподготовленной, за что пришлось жестоко расплачиваться китайскому народу.

В коррупционном хаосе созданного им самим государства Чан Кайши занимал особое положение. В первую очередь он взял под личный контроль вооруженные силы Китайской республики. С этой целью была создана особая «Комиссия по военным делам», наделенная неограниченными полномочиями даже в сравнении с центральным правительством. Бюджет этой комиссии пополнялся в первую очередь и превышал совокупные ассигнования остальных министерств. Возглавлял ее лично генералиссимус Чан Кайши, обретавший таким образом еще один инструмент абсолютной власти. По силе своей инструмент этот обладал даже большими возможностями, чем весь партийно-государственный аппарат Гоминьдана, потому как являлся абсолютно независимой от Нанкинского правительства единицей, а при необходимости мог с этим правительством покончить в считаные часы.

После изгнания из Китая советских военных специалистов и прекращения поставок вооружений из СССР Чан Кайши нашел нового партнера в деле оборонного строительства – им стала Германия. И если Веймарская Германия руководствовалась в вопросах отношений с Китаем исключительно коммерческими интересами, то после прихода к власти Гитлера ситуация резко изменилась. Некоторое время Чан Кайши продолжал вести дела с новым германским режимом, стараясь заручиться его поддержкой в противостоянии с главным потенциальным противником – Японией. Однако обстоятельства складывались неблагоприятно, и в 1936 году нацистская Германия и милитаристская Япония заключили Антикоминтерновский пакт, став союзниками. Вскоре после этого, в 1937 году, Япония вторглась в Китай, и Чан Кайши пришлось в ужасной спешке искать новых поставщиков оружия. Помимо руководства военными вопросами генералиссимус Чан Кайши возглавлял