Перевал Дятлова. Истории Сергея Соколова. Том 2 - Сергей Викторович Соколов

органом, осуществляющим мероприятия Центрального Комитета КПСС и правительства СССР по защите социалистического государства от посягательств внешних и внутренних врагов, а также по охране Государственной границы СССР.

Председатель КГБ всегда был членом Политбюро и напрямую управлялся минуя Совет Министров СССР.

И на закуску – изюминка. Вы знаете, каким был официальный девиз КГБ? "Верность Партии – верность Родине." Это потрясающе!

А что же структуры КГБ на местах? Кроме самого КГБ, они подчинялись местным партийным органам.

Ну вот и цепочка протянулась от Хрущёва к Соколову. Начальник особого отдела входил в состав парткомиссии, где я был секретарём, потому что работу его отдела курировал начальник политотдела соединения, который вдвоем со мной был номенклатурой ЦК. Возможно, начальник особого отдела и сам был номенклатурой ЦК, честно скажу – не знаю.

И протягиваем цепочку к перевалу Дятлова. Начальник областного управления КГБ был членом бюро обкома партии. А в обкомах КПСС работу органов КГБ области курировал административный отдел. А кто это у нас? А это известный нам Ермаш, один из руководителей чрезвычайной комиссии обкома. Вот кто давал указания опергруппам КГБ по участию в поисках пропавших туристов.

Согласитесь, вы этого не знали.

А мы вернемся к Юре Юдину.

Я думаю, если бы мама не разрешила ему ехать на перевал, он не послушал бы её. Он сам говорил, что хотел попасть на перевал. Но не попал. Почему? Давайте рассмотрим ещё одну версию. Штаб поиска не пустил его на перевал, чтобы не травмировать психику. Ему было бы очень тяжело видеть погибших товарищей. Подумаем и над этим.

А пока я расскажу вам ещё одну интересную историю в цепочке Соколов – Юдин.

Когда я стал полковником, мне приходилось общаться по службе с особым отделом КГБ. Без согласования с ним нельзя было сформировать расчёт, отправить людей в командировку, списать технику, ну и многие другие деловые вопросы. Но я хотел рассказать не об этом.

Я же не всегда был полковником. И вот когда я был старшим лейтенантом, майор, старший уполномоченный особого отдела, вербовал меня в сексоты, и ему это удалось. Я служил в закрытом городке, который был в двухстах километрах от Новгорода, но носил название Новгород с номером почтового отделения. И у нас был особый отдел КГБ. Начальником отдела был полковник, звание на ступень выше ему присвоили как ветерану войны. Он ни с кем из нас не разговаривал, а кликуха у него была "Молчи-молчи". А офицерами занимался майор. И вот однажды произошел со мной такой случай. Я служил хорошо, и когда секретчик ушел в отпуск, мне доверили секретную часть. И вот вдруг мне позвонили со штаба и сказали, чтобы я привёз один документ. Я подумал, когда мы поедем на машине на обед, в штабе никого не будет. А пойду-ка я пешком. Я всегда был решительным. Взял секретный портфель, кинул туда документ и пошёл. А пошёл не по дороге, что я, дурак, вокруг обходить? Пошёл напрямую через лес, мы тропку там пробили. И вот выхожу я такой весь озабоченный из леса на дорогу, глядь, а по дороге-то воронок кагэбэшный бежит. ГАЗ-66 с будкой.

Остановился, майор вышел, говорит – Давай подвезу.

 Продолжение следует.

И

стория

67. КГБ

под пятой

– 2.

Как говорила Люда Дубинина, отказать – не откажешь. Залез в будку, майор меня снаружи хоп – и на замок. Доехали до КПП, мне надо пропуск менять, а ему-то не надо. Он показал корочки, шлагбаум открыли, и мы проехали. И завёз он меня прямо во двор своего кагэбэшного домика. Домик был на два крыльца, во втором крыльце почта, там сексот – тётка письма читала и через дверь подозрительные прямо в кабинет кагэбэшникам носила. Ну я на часы глянул – в штаб успеваю, однако. Майору улыбку кинул и спасибки сказал. А он говорит – Зайди на минутку. И тут я понял-встрял ты конкретно, Серёга. Сердце колотится, ноги не идут, а приходится, отказать не откажешь. В кабинет зашли. Запах табака. Дорогого. И одеколона. Дорогого. У военных в кабинетах запахи попроще – портянками пахнет, сапожным кремом и Примой или Беломором. На стене Дзержинский. Серьёзный, не подмигивает. На столе тоже Дзержинский. Блестит, как медный пятак. И зелёное сукно на столе.

Команда присаживаться. Присел на дубовый стул с кожаной обивкой. Жду казни. И она началась. Майор говорит – Что же ты один с секретным портфелем ходишь, враг нападёт, документы отберёт. Я думаю, ну ты загнул уж про врага-то. И говорю – Так откуда тут враг, территория охраняется. Блин, лучше бы молчал. Обидел майора. Он надулся, как индюк, и говорит – А ты думаешь, я просто так на машине катаюсь? Я подумал – Ну да, есть враг, нет враг, а майор катается. А штаб скоро на обед закрывается. А я с документом куда денусь? Без обеда останусь. А жрать-то уже хочется. Я и так тощий был, а тут живот к спине прилип.

Думаю, скорее бы уж забрали меня и отвели к кому положено. И тут он сдулся, добрый такой стал и говорит – Ладно, парень ты молодой, мне тебя жалко, давай договоримся. Я никому про твои проделки не скажу, а ты приходи ко мне, будешь рассказывать, как там дела у вас на службе.

Ну конечно, я знал, что это такое. По рассказам друзей. И вот надо же, на меня свалилось. Ну не собирался я быть сексотом, не думал никогда об этом. И вот незадача, пришло событие как серпом по больному месту. Сидел в ступоре, сказать ничего не мог. Понимал – не отстанет. И сдаст с портфелем. И сколько ни молчи, результат один будет. Или второй.

А майор так спокойненько и говорит – следить ни за кем не надо, закладывать никого не надо, просто если увидишь что-то, что неправильно с точки зрения госбезопасности, зайди, расскажи мне, а мы разберёмся. Там даже не надо было говорить "да". Можно было просто кивнуть головой. Я кивнул. Я чувствовал, что мир рушится и жизнь летит в тартарары. Вышел из отдела, чувствуя себя подонком. В штаб успел, в столовую тоже. Ем и думаю, как теперь жить. Так день закончился в тоске и тревоге.

А наутро я набрался смелости и пришёл сдаваться начальнику. Всё рассказал. Думал, меня убьют. А полковник сказал – Не волнуйся, это же хорошо. Я удивился – Как хорошо? А он сказал – Так я же