Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова

на протяжении всей своей борьбы за национальное самоопределение и освобождение. На страну, которая 5 апреля подписала с Югославией договор, в котором поклялась защищать ее свободу и независимость и который был растоптан немецким вторжением, бомбардировками и оккупацией. Пробил решающий час. Драгоценная кровь героического советского народа проливается не только во имя защиты страны социализма, но и во имя окончательного социального и национального освобождения всего трудового человечества. Поэтому это и наша борьба, и мы должны поддержать ее всеми силами, вплоть до наших жизней.

– Вплоть до наших жизней, – веско повторил Иосип Броз. – Кто за?

Он поднял правую руку, вслед за ним подняли руки и трое других членов ЦК.

Герта Хаас все это время пристально смотрела на дверь, прислушиваясь к малейшему шороху, – после нападения на СССР спецслужбы усташей должны были активизироваться. Да и немцы тоже…

Иосип Броз толкнул одну тяжелую деревянную дверь, вторую, третью, прошел длинным коридором и, толкнув еще одну дверь, оказался в просторном зале с высокими резными потолками и широкими окнами, выходившими в сад.

Навстречу ему из широкого кожаного кресла поднялся высокий улыбающийся человек с грубым обветренным лицом. Они встретились в середине зала и крепко обнялись.

– Легко нашел сюда дорогу? Я специально зажег фонарь над входом, чтобы ты не заблудился даже днем, – произнес владелец престижной виллы в дорогом белградском районе Дединье Владислав Рибникар, директор самой читаемой в Королевстве Югославии газеты «Политика», интеллектуал, выпускник Сорбонны – и тайный сторонник коммунистов.

– После переезда из Загреба я уже научился ориентироваться здесь в Белграде, – кивнул Иосип Броз. – В конце концов, я же прибыл сюда как инженер Славко Бабич, представитель фирмы «Шкода», задача которого – налаживать деловые связи с местными предприятиями. Но, если честно, работать просто невозможно – за появление на улицах в вечерние часы расстреливают на месте. Спокойно спать дома тоже невозможно – ведь входные двери запирать на ночь запрещается. Так что сплю не раздеваясь, положив под подушку пистолет. Хоть у тебя немного расслаблюсь.

Рибникар поднес ему чоканич сливовицы, и они чокнулись и осушили чоканичи до дна.

– Здесь тебе и твоим товарищам ничего не грозит. По крайней мере, днем, – сказал журналист. – Немцы прекрасно ориентируются в обстановке и стараются не трогать без причины таких людей, как я, – им важно сохранить лояльное отношение сербской интеллигенции.

– Это изменится буквально через несколько дней, – жестко сказал Иосип Броз. – Партизанская борьба уже началась – в Сисаке, в Боснии, в Черногории, в общем, везде. Как только прольется первая кровь, немцы озвереют и начнут мстить – пока мы их не уничтожим окончательно. Боюсь, что от твоего прекрасного дома скоро не останется ничего. Да и тебе придется спасаться – уйти к партизанам.

– Я знаю, – тихо ответил Рибникар. – Но пока мой дом в вашем распоряжении, вы можете проводить свое совещание. А я пойду приготовлю еду.

…Со стороны могло показаться, что Владислав Рибникар просто собрал в своем доме старых друзей, давно не встречавшихся вместе и соскучившихся по общению друг с другом. Они громко разговаривали, шутили, смеялись, пили сливовицу и ракию, громко пели. Но стоило Иосипу Брозу поднять вверх правую руку, как шутки и смех разом смолкли. Все участники расширенного заседания политбюро ЦК КПЮ внимательно смотрели на него.

– Борьба уже началась, – негромко произнес Иосип Броз, заставляя присутствующих внимательно вслушиваться в каждое слово. – Девиз у нас простой: победа или смерть. Либо мы победим фашистов, освободим Югославию и придем к власти во имя трудящихся, либо погибнем. Третьего не дано. Но борьба будет долгой. В первые дни после нападения Германии на СССР многие среди нас были уверены в скорой победе СССР. Даже возникли серьезные разногласия: взрывать предприятия и мосты или сохранить их для нужд Красной армии, прихода которой ждали через два-три месяца. Такие же настроения были в Сербии и Черногории. Там даже начали раньше времени косить пшеницу – чтобы русским десантникам было удобнее приземляться. Сейчас очевидно, что крестьяне успеют собрать еще два или три урожая, прежде чем мы добьемся окончательной победы. До которой, к сожалению, доживем не все мы – борьба предстоит действительно жесткая, беспощадная. Но иного в этом мире не дано. Особенно здесь, на Балканах… А сейчас мы должны договориться о том, как распределить наши силы.

Иосип Броз повысил голос:

– Центральным органом освободительной борьбы станет Главный штаб Народно-освободительных партизанских отрядов Югославии, который пока останется в Белграде – а в ближайшем будущем переедет на те территории, которые нам удастся освободить. Штаб – это громко сказано, по сути дела, штабом буду я и Ранкович, да еще курьеры и связники, которые будут поддерживать связь с товарищами на местах. Туда в качестве полномочных представителей будут направлены лучшие и наиболее опытные члены ЦК. Джилас поедет в родную Черногорию, Кардель – в Словению, Жуйович – в Сербию, Вукманович-Темпо – в Боснию. Наиболее же важной для нас сейчас является Хорватия – там сосредоточены самые большие силы усташей, там переплетаются интересы Германии и Италии, оттуда ближе всего до границ рейха. Если мы сможем распространить партизанское движение на Хорватию, если нам удастся зажечь ее освободительным огнем, то огонь полыхнет в самом сердце империи Гитлера. И неизвестно, не доберется ли тогда пожар до самого чердака, и не охватит ли все здание. Поэтому для Хорватии создается целый оперативный штаб в составе Андрии Хебранга, Раде Кончара и Владимира Поповича. И с его членами я буду потом разговаривать отдельно.

Сразу же после окончания совещания его участники беззвучно, словно тени, выскользнули из особняка Рибникара и растворились на полутемных белградских улицах. В огромном зале остались лишь Иосип Броз и члены оперативного штаба ЦК по Хорватии. Рибникар плотно задернул занавески на окнах и вышел, аккуратно закрыв за собой двери.

– Хорватия для нас сейчас действительно объект № 1. Потому что это своеобразный ключ ко всем Балканам. Или, если угодно, отмычка, поворачивать которую можно как угодно – что с моря, что с суши. Она ближе всех находится к основным нервным узлам рейха – к Вене, Зальцбургу, Мюнхену, Триесту. И до Италии – рукой подать, всего каких-то сто километров через Адриатику. Пусть Муссолини и лишил Хорватию ее флота. Но это, как вы понимаете, дело поправимое. Именно через Хорватию мы сможем наносить Гитлеру такие точечные удары, от которых его будет буквально трясти. Подумайте, как это сделать. Подумайте над тем, кто это сможет делать. Нам нужны люди – надежные, верные. Наши люди в самых неожиданных местах. Это задача не для рядового