33 марта. Приключения Васи Голубева и Юрки Бойцова - Виталий Григорьевич Мелентьев

– Как – что? Перед нами река. Значит, может быть рыба. Неподалёку кедровник – значит нужно достать кедровых шишек. Кедровые орешки очень вкусные и питательные.

– Верно! – всё так же восторженно и таинственно прошептала Лена. – Но ведь удочек-то нет?

– Сделаем, – уверенно сказал Вася.

– Но из чего?

Вася думал только одну секунду. Потом он сказал:

– Видишь, у меня на лыжной куртке есть крючки? Мы их разогнём и сделаем рыболовный крючок. Нужна леска. Мы её сплетём из мамонтового волоса. Ты умеешь заплетать косы?

– Конечно умею, – ответила Лена.

Глаза у неё расширились и смотрели на Васю так, что ему даже стало немного не по себе: можно было подумать, что Лена восхищается его находчивостью.

Начинались настоящие трудности. Ведь одно дело знать, что нужно сделать, а другое – как это сделать. А это, пожалуй, было потруднее. Вася задумался. Он перебирал в памяти все способы добычи огня, о которых он читал в книгах и которые пробовал во время пионерских путешествий по тайге. Когда-то с ребятами они пытались добыть огонь трением двух сухих палок друг о друга. Но тогда из этого ничего не получилось: сами вспотели, а палки так и не загорелись. Но ему вспомнилось, что эвенки добывали огонь для своих трубочек с помощью кремня. Искорка от камня падала в трут, сделанный из сухого мха, и зажигала его.

– Ладно, – уже смелее сказал Вася. – Мы сейчас попробуем. Ты ищи самый сухой мох и бересту, а я что-нибудь придумаю.

Он отправился на речной берег и после недолгих поисков нашёл несколько скатанных речной волной тёмно-серых, немного похожих на копыта камней. Ударами больших валунов он расколол их и стал бить острыми краями о валун. Вскоре в воздухе мелькнула первая искорка.

– Есть! – закричал он. – Давай мох и бересту.

Но первые попытки не привели к успеху: искры падали либо мимо мха, либо гасли в нём. У Васи уже болела рука, удары становились неточными, и он раза два чиркал по валуну не кремнём, а суставами пальцев. Несмотря на боль, Вася даже обрадовался этому: можно было делать вид, что высасываешь кровь, а на самом деле отдыхать. Восторженность Лены угасла, но зато приходила настоящая сообразительность. Она с сомнением посмотрела на валун и сказала:

– Но что ж это получается? Кремень острый, а валун – гладкий: искре не из чего взяться.

Вася молча посмотрел на неё и немедленно сделал вывод. Он притащил большой валун и с размаху бросил его на первый. Маленький валун раскололся. Теперь кремнём били по его острой кромке, и искры полетели гуще и крупней. Во мху закурилась робкая струйка дыма. Ребята принялись раздувать крохотную искорку. От напряжения они даже вспотели. Волосы Лены растрепались и приятно щекотали Васин разгорячённый лоб. И ему почему-то захотелось, чтоб костёр не разгорался как можно дольше. Он даже перестал дуть. Но Лена закричала:

– Дуй, дуй сильней!

И Вася покорно стал дуть. Дымок завивался всё смелей и смелей и когда окреп, то стал залезать в глаза. И как раз в это время первый, ещё очень робкий кроваво-красный язычок пламени лизнул колечко бересты. Она понравилась огоньку, и он с жадностью накинулся на бересту. Костёр разгорался. Облегчённо вздохнув, Вася поднялся с колен и сказал:

– Ну вот, теперь ты присматривай за костром и плети леску, а я пойду за шишками.

Лена вдруг обиделась:

– А почему ты? Думаешь, мне не хочется?

– Вот ты какая странная… – заметил Вася как можно ласковей. – Ведь за ними же нужно лезть. Что же, ты полезешь на кедр?

Лена промолчала и уже послушно, как будто извиняющимся тоном спросила:

– А леску нужно длинную?

– Да… Метров пять-шесть.

Всё ясно, всё понятно, и можно было бы отправляться за шишками, но Васе почему-то не хотелось уходить от речки. Он даже пожалел, что вначале стал разводить костёр. Гораздо правильней было бы вместе набрать кедровых шишек, а потом уже заниматься костром: он же всё равно горит без толку. Видно, так же думала и Лена, потому что она искоса посматривала на Васю с явным сожалением и даже, кажется, вздохнула.

Они молчали и никак не могли сдвинуться с места. Слышно было, как звенят речные струи, как потрескивает береста в костре, как шумно вздыхает уставший Тузик. И в эту тишину неожиданно вплёлся деловитый шум моторов. Ребята прислушались и оглянулись.

Вдалеке из-за перевала вылетел огромный вертолёт. Под ним на тросах висели деревья. Их было по крайней мере штук десять – и все с ветвями, с хвоей. Вертолёт летел тяжело, натруженно ревели его моторы, и деревья под ним тихонько раскачивались.

– Что это? – тихо спросил Вася.

– Это? – небрежно переспросила Лена. – Лесозаготовки.

– Вертолёты-лесовозы?

– А ты думал? Конечно. Знаешь, ведь в лесу всегда много деревьев стареет, а потом умирает. Лесники их подсекают, а вертолёты вывозят – для них же дорог не нужно. И лес всегда стоит свежий. В школе рассказывали, что раньше лес рубили делянками, весь с корня сводили. А в это время в тайге гибли тысячи деревьев. А сейчас – нет. Сейчас там, где можно, лес сажают, а из старых лесов вывозят ненужные, старые деревья.

– Здорово! То-то я смотрю, что тайга не только не поредела, а стала даже гуще.

– Конечно! Вот мы были на экскурсии на разделочной бирже, куда вертолёты привозят деревья. Это такое интересное дело – ты себе не представляешь! Ни один сучочек не пропадёт, всё в дело пускают. И доски, и брёвна, и паркет, и отделочную фанеру, и брикеты, и всякую лесную химию – всё, что хочешь! А там, на бирже, стоят ещё атомные лесовозы-вертолёты. Огромные! Они вывозят лес с дальних делянок. Маленькие вертолёты стянут лес в определённое место, а оттуда уже атомки везут. Прямо смотреть страшно! Представляешь, в воздухе плывёт целый лес! Ну а ты чего стал? Ты думаешь, что вертолёт нам шишки сбросит? – спросила Лена и рассмеялась.

Вася вздохнул. Уходить ему не хотелось, но он всё-таки повернулся и пошёл к кедровнику, посматривая вверх – не покажется ли ещё один вертолёт-лесовоз. Но вокруг было так тихо, что в самом лесу, вдали от реки, стало даже жутковато. Так бывает только перед грозой в летние дни. Вася посмотрел вверх, но вершины деревьев скрывали от него небо. Он вздохнул и пошёл дальше.

Чем ближе он приближался к кедровнику, тем