Акамедия - Александр Ашотович Саркисов

– В стационар его нужно, куда уж проще. А сейчас нужно к нему кого-нибудь приставить, чтоб не дай бог чего.

– Приставить-то мы приставим, может, ты ему таблеток дашь?

– Куда там, он от шила отказался!

Командир обреченно вздохнул:

– Да, тяжелый случай.

На подходе к Севастополю, не доходя до боновых ворот, рядом с желтыми карантинными буями поджидал санитарный катер. Тупоушко вывели на шкафут правого борта и подали трап. Маленькая щупленькая докторша с большой круглой головой в очках с астрономическими линзами напоминала умного кролика из мультика про Винни-Пуха. Преисполненный важности доктор церемонно вручил ей медицинскую книжку навигатора. Внимательно изучив эпикриз, она, вздрагивая и попискивая, спустилась по трапу. Следом на катер перешел Константин Федорович, где его и приняли под белы ручки два бугая-санитара в несвежих халатах.

Катер отвалил, и командира попустило, впервые за последнюю неделю он вдохнул полной грудью.

Лечили Тупоушко в учреждении закрытого типа интенсивно и долго. Лечился он и при Брежневе, и при Андропове, во время правления которого он и вышел на волю. Провожала его вся больница в полном составе, за время лечения Константин Федорович выкрасил все здание внутри и снаружи. Главврач прослезился:

– Федорыч, возвращайся, мы тебе всегда рады.

Жена его так скоро не ждала и в неглиже пила чай с милым другом, заполняя межсексуальную паузу. Тупоушко идиллией не умилился и, надавав оплеух голожопому донжуану, выкинул его за дверь. Он глядел на мельтишиво оправдывающуюся жену, и что-то в его, видимо, недолеченной голове перемкнуло. Удавил он коварную изменщицу. И все бы ничего, что взять с дурака со справкой, так нет же, нужно ему было оставить записку: «Еще одним коммунистом стало меньше». Жена его мало того что была членом КПСС со стажем, она еще аккуратно платила партвзносы. Тут уже не спасал и диагноз из дурдома, это, считай, на партию руку поднял. Коммунистов душить не позволено даже душевнобольным.

Самый гуманный суд в мире учел положительную характеристику из дурдома и переквалифицировал корячившуюся ему 102 статью УК, «Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», на 104 – «Умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения». Впаяли ему по максимуму и отправили в колонию общего режима.

Наступила перестройка, и Тупоушко получил условно-досрочное освобождение. Начальник колонии тряс ему руку:

– Поздравляю, Федорыч, от всей души поздравляю! Жаль только, не успел ты второй барак докрасить, да и ворота освежить не мешало бы. Может, останешься?

Вернувшись в город русской славы, Константин Федорович возглавил партию ЖПР – «Жертв политических репрессий» и после проведения первых демократических выборов на волне беспощадной борьбы с коммунизмом триумфально въехал в горсовет. На первом же заседании он взял слово и доходчиво объяснил народным избранникам, что ничего путного от работы в здании с облупившимся фасадом ждать не приходится.

Уже через неделю севастопольцы могли наблюдать плоды его бурной деятельности. Дом № 3 по улице Ленина притягивал народ парадно сияющим фасадом.

Тупоушко пошел в гору и вскорости покинул родные пенаты, перебравшись в столицу. Там его следы и затерялись, возможно, заседает где-нибудь в Государственной думе, а что, там ему самое место. Хотя вряд ли, там уже до него все покрасили.

ПСС

Начальник гастроэнтерологического отделения Главного военно-морского госпиталя Черноморского флота вот уже как минут десять мял ливер распростертому на кушетке тихо постанывающему капитану III ранга.

– Ну что ж вы, голубчик? Нельзя так распускаться, вам еще служить и служить, а тут, понимаешь, цирроз.

Пациент приподнялся на локтях и с тревогой посмотрел на доктора.

– Какой цирроз?

– Что значит какой? Цирроз – он и в Африке цирроз.

Капитан III ранга сел на кушетке, застегнул брюки, оправил рубашку и заискивающим тоном, как бы выпрашивая диагноз попроще, предположил:

– Доктор, может, ошибочка?

– Обижаете, братец, обижаете. Какая уж тут ошибка, печень торчит как Великая китайская стена, опять же боли в правом подреберье, кожа желтушная, во рту горечь. И с потенцией наверняка проблемки, а?

Капитан III ранга Емелин смущенно потупился.

– А анализы? Вы сами гляньте, с такой биохимией долго не протянешь. УЗИ вам сделали, так у вас там не печень – фуагра какая-то. Нет, голубчик, цирроз, и точка!

Диагноз прозвучал как приговор. В такой ситуации хочется с кем-нибудь поговорить, поделиться свалившейся напастью, Емелин исключением не был.

– Да откуда он у меня может взяться?!

Представитель самой гуманной профессии ответил жестко и коротко:

– Пить надо меньше.

Емелин обиженно пробурчал:

– Ну конечно, пьют все, а цирроз у меня одного.

Доктор попытался отогнать плотно засевшую в голове мысль: «Как же вы все мне надоели!» – и терпеливо, спокойно и доходчиво, как нашкодившему ребенку, разъяснил Емелину ситуацию.

– Послушайте, голубчик, гепатита у вас нет и не было, токсические воздействия тоже отпадают, паразитов мы у вас не обнаружили, вот и остается злоупотребление алкоголем.

В глазах капитана III ранга ясно читался вопрос: «А это лечится?», и доктор дал на него исчерпывающий ответ:

– Господи, с триппером справляемся, и это как-нибудь подлечим.

Емелин накинул тужурку и в глубокой задумчивости, тоном, требующим сострадания и понимания, выдал свою версию:

– Нет, доктор, это у меня от печени трески.

Полковник медицинской службы, лучший диагност госпиталя был поставлен в тупик. Он растерялся.

– Что-то я ПСС не прослеживаю.

– Какой такой ПСС?

– Причинно-следственной связи не улавливаю. Понятно?

* * *

Гидрографическое судно после успешного ремонта в Польской Народной Республике и не менее успешной сдачи задач в славном городе Балтийске с благословения замкомандующего Балтийским флотом двинулось на Черное море в родной Севастополь.

Командир судна капитан-лейтенант Емелин поднялся на мостик.

– А хорошо мы с погодой подгадали!

Рулевой и штурман согласно закивали головами. Никто, конечно, ничего не подгадывал, просто повезло. Вот уже двое суток судно шло в тылу мощного циклона. Тот двигался впереди, порождая штормовые ветра и вздымая море, даже мужественные датские и норвежские рыбаки разбежались от греха по своим портам.

Судно перевалило мыс Скаген и взяло курс на Ла-Манш. Ушедший на запад циклон напоминал о себе лишь пологой, убаюкивающей зыбью. В море было пустынно, на пятидесятимильной шкале радиолокационной станции ни одной отметки, появилось ощущение, что ты попал на место недавно закончившегося грандиозного сражения. Кругом павшие, трофейная команда и больше никого. Как всегда и бывает после сильного шторма, море полно всякого сора. Мимо проплывали фрагменты такелажа, разнокалиберные кранцы, всевозможная тара, да и просто заурядный хлам.

Рулевой впился руками в рукоятки штурвала и вытянулся, как спаниель на тяге.

– Товарищ командир, слева десять веха!

Емелин оживился, взял бинокль и