Адмиралы мятежных флотов. Морская коллекция - Николай Черкашин

КТО УБИЛ АДМИРАЛА?

Санкт-Петербург. Февраль 1992 года

«…И кровь обильно залила снег». На этом, собственно, и кончилась моя рукопись об адмирале Непенине, если не считать небольшого постскриптума насчет того, что никакого официального расследования убийства комфлота Временное правительство не проводило, а все было списано на гнев революционных масс против адептов старого режима.

- Так вы полагаете, что никакого расследования по делу Непенина не проводилось? - спросил Оракул, когда я зашел на Садовую, чтобы забрать свою папку.

- Я не нашел в архивных описях даже упоминания о подобном расследовании, - сказал я в свое оправдание.

- И не найдете! - подтвердил Веди Ведиевич. - Потому что оно и в самом деле не проводилось… Никто не искал убийцу. Никто не опрашивал свидетелей. Никто. Кроме вашего покорного слуги.

Он вытащил из коробки с надписью «Геркулес» (свои дискеты он прятал от чужого глаза в картонках из-под печенья, обуви, пакетированного чая) квадратную черную пластинку и вставил ее в дисковод, пальцы его пробежали по клавишам, и на экране монитора возник заголовок: «Свидетельские показания по убийству командующего Балтийским флотом вице-адмирала А.И. Непенина.

Показания трюмного инженера-механика с линкора «Полтава» лейтенанта И.А. Волхонского.

Показания флаг-офицера командующего флотом лейтенанта П.И. Тирбаха.

Показания начальника Воздушной дивизии контр-адмирала Б.П. Дудорова.

Показания вдовы адмирала - О.В. Непениной.

Показания старшего лейтенанта М.В. Гамильтона.

Показания капитана 2-го ранга Г.К. Графа.

Показания матроса с линкора «Павел I» Н. Ховрина.

Показания матроса береговой минной роты П. Грудачева».

Восковые пальцы Оракула прошлись по клавиатуре, принтер заверещал, словно сверчок, покрывая листок строчками.

- Итак, - вздохнул Веди Ведиевич, - в канун того рокового дня сигналом с «Кречета» дежурным кораблем на свеаборгском рейде был назначен линкор «Полтава». Послушаем двух офицеров с этого корабля: старшего артиллериста старлейта Четверухина и трюмного инженера-механика лейтенанта Волхонского. Вот что сообщает нам Четверухин.

РУКОЮ ОЧЕВИДЦА. «На «Павле» замигал белый клотиковый огонь, адресованный «Петропавловску», с призывом: «Расправляйтесь с неугодными офицерами! У нас офицеры арестованы!» Матросы, среди которых были и телеграфисты, расшифровавшие призыв с «Павла», сразу помрачнели. Неожиданно из толпы раздался истерический выкрик: «Братцы, надо крови!» Там возникла какая-то возня, и мимо меня провели яростно отбивающегося, бледного, с безумными глазами матроса, который, как выяснилось позже, оказался кочегаром. Спустя некоторое время его «от греха» списали с корабля. Командир, желая, очевидно, разрядить обстановку, обратился к команде с краткой речью:

- Полтавцы! Никого из постороннего на борт корабля не пускайте, так как могут быть непредвиденные провокации. Помните о взрыве и гибели линейного корабля «Императрица Мария» в Севастополе!

В кают-компании далеко за полночь офицеры обсуждали события минувшего дня.

Непенин не спал уже двое суток. Напряженно работал, а в немногие свободные минуты ходил по своему кабинету на «Кречете» и на советы флаг-офицера капитана 1-го ранга Ренгартена прилечь отдохнуть неизменно отвечал своей обычной отговоркой: «Думать-то надо!», обдумывая, очевидно, что ему делать в создавшейся сложнейшей обстановке. И только в свое последнее утро прилег и забылся на час. Будучи грубоватым в обычной жизни человеком, он никогда не допускал барского высокомерия в отношении к матросам и, зная характер русского человека, говорил с ними с грубой прямолинейностью простого мужика, чем, очевидно, импонировал многим из них. Буквально за несколько часов до трагического конца команда «Кречета», выслушав его выступление в связи с начавшимся восстанием, кричала «ура» своему адмиралу и качала на руках. Спустя два часа после трудной встречи с выборными депутатами команд кораблей и береговых частей он добился спокойствия. Правда, потом с «Павла», ставшего штабом восстания, была послана радиограмма: «Смерть тирану! Никакой ему веры!» Какой же Непенин тиран? Ведь за шесть месяцев своего командования флотом им был издан только один строгий приказ о необходимости соблюдения уставной дисциплины. Вот Вирен - настоящий тиран. Мы считали, что убийство Непенина было политическим актом. Руководителей восстания насторожило его выступление перед депутатами команд, после которого на многих кораблях и в частях наступило спокойствие, что свидетельствовало о сохранении им своего авторитета. Испугала их, вероятно, та часть его выступления, в которой он говорил, что виновные в убийстве офицеров будут привлечены к ответственности. И тогда его решили убрать. Сперва выразили недоверие, а затем угробили».