Мой лес, или Верните кукушку! - Юлия Викторовна Захарова

– Я внук мудрого ежа! Я покажу тебе лес, познакомлю с остальными зверями, стану твоей правой рукой!

– «Пи-пи-пи»… «пи-пи»… «пи-пи»… – сказал Бор, задумчиво почёсывая ушибленный затылок. – Что бы значил этот его писк? – Вдруг его осенило: – Ну конечно! Ты учуял молоко! Бедный голодный зверёк!

Бор схватил ёжика и понёс в дальний угол комнаты. Там на полу стояла мисочка с молоком. Аккуратно присев на корточки, леший опустил ежа на коврик перед миской:

– На молочко прилетел, шустрик. Ладно, кушай на здоровье.

Лаврик растерянно вертел головой. Он, конечно, рассчитывал на тёплый приём, но представлял его немного иначе.

– Стесняешься? Давай я тебе помогу.

С этими словами Бор приподнял ежа, ткнул носом в миску, приговаривая:

– Лакай, не бойся! Я с собой две бутылки принёс.

– Фыр-р… фр-р-у… фур-р-ры…

Лаврик в панике фырчал, чтобы не захлебнуться, пуская огромные пузыри. В миске начался настоящий шторм. Когда молочная волна спадала, ёжик успевал сделать короткий вдох. Слишком много для одного дня. Да что говорить – до прихода лешего с ним вообще ничего подобного не происходило. Когда Лаврик расплескал больше половины молока в миске, Бор, наконец, оставил гостя в покое.

– Лично мне, – заявил он со знанием дела, – как наемся, вечно спать хочется. Ты вот что… давай… беги.

Лаврик оглядел комнату и задумался, куда ему бежать. Огромная кровать старого лешего была для него слишком высока. В кресло он мог бы забраться, но это будет жутко неуклюжий процесс, а ему очень хотелось выглядеть сильным и ловким. «Подожду, пока сам предложит», – решил ёжик, но на всякий случай отполз подальше от миски.

– Эй, друг! Так не пойдёт! – Бор аккуратно поднял его с пола. – Это мой дом. Видишь какой бардак. Мне тут ещё неделю всё по местам раскладывать. Прости, но мне не до гостей. – Он выставил Лаврика наружу и громко хлопнул дверью за его спиной.

Ёжик ещё долго барабанил кулачками по крыльцу и пинал его задними лапками, ругаясь, как старая ворона. Белкам надоело это слушать, они разбежались по деревьям. Бобёр забрал маленькую дощечку – деталь от будущей плотины и поковылял к реке. Взволнованный полётом ежа, он передумал ругаться и только тихо посвистывал от удивления.

Когда Лаврик почувствовал, как его покидают последние силы, он свернулся в колючий клубок, чтобы под горку покатиться до своего домика.

– Безобразие! – бормотал он. – Вечно у меня всё наперекосяк. Судьба подкинула шанс стать помощником лешего, так не-ет! Нате вам, дорогой Лавр… Не леший, а валенок лохматый! Учи΄те его, а то он простых вещей не понимает, языка животных не понимает! Пи-пи-пи… молочка… бестолочь! С таким хозяином у нас мигом всё хозяйство развалится. И кто будет виноват, когда старый леший с моим дедом вернутся? Вот кто? Ну конечно Лаврик! Не усмотрел… не научил… Эх!

Ёжик почти докатился до домика, но вдруг ему в голову пришла мысль, заставившая повернуть в другую сторону. «Зайцы! – думал он. – Это же их обязанность. У зайцев хранится та самая книга, и, когда новый леший её прочтёт (очень маловероятно, но всё же…), возможно, поумнеет немного. Ну хотя бы до уровня ежей. А зайцы с ним легко договорятся – они такие же бестолковые, как и новый леший».

Глава четвёртая

Заячья нора

Дом зайцев находился на самой обитаемой поляне леса. По соседству жили кроты, суслики, мыши и даже один барсук. Дом – это глубокая нора, вход в которую надёжно спрятан за кустом дикой малины. Рядом со входом торчала труба, а из трубы медленно валил тонкий дымок. Нужно было хорошо постараться, чтобы подойти к дому и не зацепиться за куст. Зато жильцам удобно – открыл дверь, а там малина – жуй на здоровье.

Лаврик тоже не удержался и принялся совать в рот спелые ягоды. На секунду он даже забыл, для чего пришёл к зайцам, а когда опомнился, скорее постучал в дверь. Раздался топот, затем наступила тишина. После снова послышались топот и крики:

– Лопух, открой дверь!

– Не могу, я уши мою!

– Репей, иди открой!

– Сама иди!

– Я разливаю кисель! И почему девочка должна за вас бегать? Ряска! Ряска, стучат!

В ответ раздалось только: «Бух-бам-бабах».

Лаврик постучал ещё раз, погромче.

– Это, наверное, суслик! К Лопуху пришёл. Открывайте, пока он всю малину не слопал!

– Да зачем так орать?! – раздалось совсем рядом.

На пороге появился заяц в жилетке, с полотенцем на шее и пышной белой пеной на ушах. Лёгкий ветерок заставил его встряхнуться от холода: «Бррр!», и тут же тысячи пенных брызг слетели с его ушей и приземлились на мордочку ежа, только тот успел натянуть улыбку.

– Клюква-а! – заорал заяц. – Это к тебе!

Он захлопнул дверь прямо перед гостем, но вскоре она снова распахнулась. Выглянувшая из неё зайчиха увидела чей-то хищно улыбающийся ротик, с уголков которого медленно стекала пена. Раздался визг:

– А-а-а! Бешеный!

И на Лаврика щедро плеснули киселём. Малиновым, кажется.

Земля рядом с домом ходила ходуном. Раздавалось: «Бум-бах, бум-бах, бум-бах…» В темноте дверного проёма показался большой чёрный глаз.

– Ой-ё-ё! Да он весь в крови! – Глаз нервно дёрнулся и исчез.

Бумканье и баханье резко стихло.

– Ну что там у вас опять? – пробурчал ещё кто-то.

Лаврик на всякий случай пригнулся, опасаясь, что у следующего обитателя норы может оказаться в лапах не холодный кисель, а, к примеру, чашечка дымящегося кофе. Зря боялся – заяц выглядел вполне обычно и уж точно не собирался ничем плескать в гостя. Пару секунд он молча его разглядывал, а затем протянул салфетку.

– Случайно прихватил, – объяснил заяц. – Хотел барабан протереть.

– М-можно войти? – робко спросил Лаврик, вытерев мордочку.

Уши у этого зайца были просто огромные. Он кивнул и едва не зацепился ими за малиновый куст.

После яркого солнечного света глаза ёжика совсем ничего не видели в этой норе. Он оступился и съехал вниз по лесенке в просторную комнату, где его тут же окружила заячья троица. Лаврик видел их раньше в лесу, но не помнил по именам, поэтому немного смутился. Первой заговорила Клюква.

– Здрасте, – сказала она и протянула Лаврику чашку. – Киселя не желаете?

– С-спасибо, я уже… – неуверенно отказался ёжик.

– Ну и ладно… – Клюква уселась на низкий диванчик, взяла лежавший рядом журнал, закинула лапу на лапу, поправила розовую