Песни служителей Адхартаха: призыв - Андрей Кот

Он расхохотался, поймав мой взгляд и сложив руки у рта, выкрикнул с издевкой: “Тебе не скрыться от нас! Беги-беги, пока можешь”.

По лесу и холмам я убегал весь день от преследователей, пока чудом не смог избавиться от них и добраться до городских ворот к этим стражникам, даже не подозревающим, через какое горе я прошел, и какое бремя несу.

Я лежал продрогший и одинокий, чувствовал на себе их сочувствующие взгляды, вспоминал потерю семьи и понуро размышлял, как мне жить дальше.

“Надо укрыться от шумных улиц Византиона, – наконец пришло мне просветление, – В глуши пост и моления вернут мне рассудительность, а Бог немного утешит мою боль. Пожалуй, мне не стоит раскрывать свою тайну немедленно. Если меня преследует никто иной как приближенный самого императора, кто знает, под какими еще личинами может прятаться враг. Я просто не имею права неосмотрительно доверить ее незнакомцу, пусть даже это и сам епископ”.

Вот, как после нескольких дней размышлений, я оказался в пещере, укрытой от посторонних взоров густыми кустарниками и деревьями, на горе Скопа недалеко от Халцедона, города – спутника Византиона. Постепенно молва о праведном отшельнике-исихасте достигла местных жителей, которые стали приходить за духовным наставлением и советом. Некоторые, подобно мне, оставляли прошлую жизнь и селились неподалеку, другие, оставаясь со своими семьями, посещали меня только на время молитв.

В мгновения отчаяния я пытался уничтожить книгу в огне, но тот не причинял ей не малейшего вреда. Единственно, что мне удалось сделать, – это разъединить ее на восемь частей, по числу отдельных куатернов —четырех листов, сшитых независимо от других. Кроме этого, я не мог ни оторвать, ни отрезать даже маленький кусочек от ее любой страницы.

Что ж, решил я, мне необходимо подобрать восемь надежных смельчаков из христиан, готовых самостоятельно или с семьями покинуть родной город и начать новую жизнь на чужбине. Ведь хранить книгу в одном месте гораздо опаснее, нежели чем в разных концах света.

Несколько лет у меня ушло на выбор и подготовку хранителей, И вот сегодня я благословляю вас – доверенных братьев моих и ваши семьи – и отправляю в дальные стороны империи, чтобы там отыскать безопасные места для хранения частей Кодекса. Вы уходите навсегда, чтобы сберечь свою часть от злых сил.

Каждому из вас я даю копию этого свитка для напоминания вам и вашим потомкам о цели вашей миссии. Берегите загадку шифра к данному тексту.

И помните, враги не успокоятся, они придут снова, отыщут вас, когда вы меньше всего будете их ждать, влезут вам в душу добрыми друзьями, нежными любовницами, близкими родичами, вырвут сокровенное из ваших уст и погубят вас, а мир обрекут на смерть.

Сомкните губы свои, передавайте только достойным сокровенную тайну.

Да будет благословен ваш путь.

Аминь”.

Загадочный монах исчезает

Монах дочитал свой перевод, затем, видимо, для пущего эффекта повторил трагическим голосом: “Да будет благословен ваш путь“.

После чего прокашлялся, высморкался в рукав, осмотрел содержимое и повторно произнес еще более печальным голосом, словно провожал дорогого человека в последний путь: “Аминь!”

Гротескность его манер, совершенно не вяжущаяся с серьезностью прочитанного, вызывала плохо скрываемое раздражение Амори. Рыцарь оценивающе рассматривал монаха, подмечая всю экзальтированность последнего, его беспокойство рук, развязность манер. Очевидно, что в нем было больше от шута, чем от ученого священника из благородного рода. Однако, несмотря на явные признаки безумства, было в нем нечто, что намекало на скрытую глубину человека, привыкшего повелевать. Казалось, он намеренно провоцировал рыцаря и смотрел, как тот будет действовать.

Колеблясь между участием в дальнейшем разговоре и вызовом братьев, чтобы вышвырнуть незваного пришельца вон, командор тамплиеров вздохнул, словно чувствуя, что пожалеет и нехотя спросил:

– Занимательный рассказ. Почему вы решили, что мне стоило знать все это? Зачем явились вы именно ко мне?

Адхартах бросил на тамплиера радостный взгляд, каким обычно молодые родители одаривают своих первенцев, пробубнивших первые звуки в своей жизни.

– Ну, помилуйте, здесь же все просто. Вспомните воина из пророчества.

Рыцарь непонимающе уставился на гостя, а затем до него стало доходить. Он ткнул себя в грудь и расхохотался.

– Вы решили, что воин из этой сказки – я?

Монах нахмурился.

– У вас есть сестра – близнец?

– Есть.

– Вы – храмовник и служите христианской церкви, то есть кресту?

– Да, – сдержаннее ответил граф де ла Рош.

– Петрус – камень, а имя ваших предков, ваше родовое имя – де ла Рош, значит скала. Очень уж много совпадений для вас одного. И мне еще повезло, что воином из пророчества оказались вы, командор ордена во Франции, не малоизвестный рыцарь из какой-нибудь далекой Сирии.

Амори обдумал выводы собеседника и спросил:

– Предположим вы правы, и это действительно я. Но как вы можете быть уверены, что совпадение со мной не обычная случайность? И что речь идет о подлинных событиях, и все это не плод еретических галлюцинаций некоего монаха?

– Это чертовски правильный вопрос, – с явным удовольствием чертыхнулся монах. – Но здесь важно, что лежало с этим свитком в лондонском тайнике. Смотрите!

Монах достал из-за пазухи сверток, бережно развернул холщовую ткань и протянул рыцарю содержимое. Тот, словно догадавшись, что это может быть, перекрестился и отдернул свои руки.

– Да берите, что вы, как трусливый заяц?! Не бойтесь! Да, это – часть кодекса, причем начало, судя по всему.

Видя смущение тамплиера, монах попытался его успокоить.

– Мы же не собираемся читать все да у нас и нет других частей под рукой. Я так понимаю, здесь важен ритуал, правильная очередность действий. Более того, – монах приложил палец к губам и зашептал, оглядываясь по сторонам, – я осмелился и внимательно изучил несколько страниц. Текст написан на греческом языке и очень похож на откровение Иоанна Богослова, как видите, и я цел, и мир цел. Смелее, воин!

Амори решился и подошел. Он протянул руку и в волнении стал рассматривать переданный ему монахом предмет. Это были листы папируса, наклеенные на тонкие дощечки между ними для прочности и удобства чтения. Несмотря на приличный возраст, они выглядели абсолютно свежими, а чернила – яркими. На первой странице не было текста, лишь искусно сделанный рисунок черного дракона с отверзнутой пастью, склонившегося над сияющим небесным светом Христом на кресте; остальные же страницы были исписаны мелким аккуратным почерком.

– Да, да, – монах уловил сомнение тамплиера. – Я тоже поразился нетленности Откровения, и, признаюсь, попытался оторвать маленький кусочек, но, как и Песон, потерпел неудачу.

Рыцарь спешно вернул книгу. Она явно тяготила