Песни служителей Адхартаха: призыв - Андрей Кот

в крепости султана ас-Салиха Айюба, что далеко оторвались от остальных своих воинов, желая быстрее добраться до дворца. По уверению Ришара, графа д’Артуа особенно подзадоривал один рыцарь, который бывал в городе под видом купца и успел выучить расположение улиц.

Амори спросил, не упоминал ли д’Эвилль имени этого воина, но Хьюго развел руками.

Брата короля подкупила мысль, что известие о захвате главного здания крепости посеет панику среди остального воинства сельджуков и самому королю Людовику останется только добивать бегущих в ужасе в Каир воинов ислама. Однако первоначальное ликование от предвкушения легкой победы сменилось горьким разочарованием, как только примерно в середине пути, они попали в засаду притаившихся полков мамлюков и вынуждены были забаррикадироваться в одном доме.

Амори внимательно слушал, отмечая любую деталь противоречий с известной ему из письма историей.

Надежда на спасение еще горела в сердцах Роберта и его соратников. Несчастные наивно полагали, что победоносные войска крестоносцев продолжают развивать успех, и необходимо только подать им весть, чтобы они немедленно отыскали и отбили брата короля и его спутников от врагов. Было решено тайно отправить одного гонца за помощью, не привлекая внимания атакующих. Добровольцем вызвался тот самый рыцарь, который знал город, да если и подумать, то других вариантов у них и не было. Любой другой заплутал бы в лабиринте чужих улиц и не привел подмогу.

Примерно спустя час стало понятно, что отправленный рыцарь погиб и пропал. Силы защитников стали угасать. Удачное расположение коридоров дома, его узких лестниц, маленьких окошек давали им некоторое преимущество против числено превосходящего врага, но все же один за другим храбрецы падали от бесчисленных ран. Все вокруг было настолько залито своей и вражеской кровью, что невозможно было ступать без риска поскользнуться и упасть. Сам Роберт Артуа, утыканный стрелами как еж, не щадил себя и метался, как ураган, по дому, воодушевляя остальных.

В коротком перерыве между атаками он только успел подозвать к себе своего помощника Ришара д’Эвилль. Продолжая сражаться, Роберт диктовал прощальное письмо своему старшему брату, где винился перед ним за свою горячность, гордыню и непослушание, даже не подозревая, какую ужасную участь он уготовил своим поступком всему воинству Христову. В покаянном письме Роберт признался, что самонадеянно доверился злонамеренным советчикам.

Хьюго помрачнел, когда припомнил, как описывал прощальную сцену виконт д’Эвилль.

“Милый мой друг, – повторил Ришар для меня напутствие Роберта д’Артуа, – ты молод и ловок и, к счастью, не ранен. Вверяю тебе правду о нашей отваге, ты должен выжить, слышишь, должен, чтобы вручить Людовику мое письмо”.

Было решено, что защитники дома бросятся в последнюю контратаку на мамлюков, чтобы оттянуть на себя все их внимание, а беглец тем временем постарается забраться на крышу через окошко и ускользнуть от врагов.

Уильям Лонгеспе одной рукой прикрывал окровавленную пустую глазницу, а другой благословлял в последний миг затишья братьев и укреплял их призывом: ”Помните, братья, Христос положил за нас Свою душу: такоже и мы должны быть готовы положить души свои за наших братьев, за Святую землю, за правое дело. История о нашей жертве укрепит сердца других воинов и приведет их к победе. Пусть враги запомнят: нас сложно убить и невозможно заставить сдаться”. Храмовники молились и готовились к последнему бою. Роберт д’Артуа, оперевшись на свой меч, одиноко стоял и тяжело дышал, пытаясь дать себе передышку и собраться с последними силами.

Раздался одинокий звук трубы, Роберт обнял Ришара на прощание и подтолкнул к лестнице. Рыцари с боевыми кличем бросились в последнюю атаку. Посланец тихо вылез через заднее окно на крышу и столкнул лучника с крыши, не ожидавшего удара сзади. Молодой воин проворно побежал по крышам, ловко, как кошка, перепрыгивая с одного дома на другой, старательно уворачиваясь от редких стрел.

Враги заметили беглеца и бросились в погоню. Вдруг черепица под его ногами проломилась, и он с тихим треском провалился в какой-то пустой дом. Это было ничто иное, как проявление господней воли, ибо преследователи пробежали мимо, думая, что все еще продолжали за ним гнаться.

Закутавшись в найденные лохмотья, Ришар осторожно выбрался наружу и устремился по узкой улице в сторону крепостной стены. Он чуть не попался и едва успел юркнуть в темную подворотню, скрываясь от огней факелов появившегося вражеского отряда. Когда опасность миновала, беглец вскочил, чтобы бежать дальше, но чьи-то сильные руки зажали ему рот и повалили на землю.

– Так мы с ним и встретились, – усмехнулся старый монах-воин. – К счастью, я успел узнать его, иначе ему бы не поздоровилось.

– Был ли среди вас барон Филипп д’Аркур?

Хьюго озадаченно нахмурил брови.

– Нет. Я слышал это имя, но никогда не встречал его.

Амори от волнения растрепал рукой волосы и вскочил, не в силах сдержать свои чувства. Его собеседник удивленно посмотрел на него.

– Ничего-ничего, – командор попытался успокоиться и вернулся на место. – Но что было дальше?

– А дальше удача в последний раз улыбнулась нам, прежде чем окончательно нас покинуть.

Хьюго носком сандалии в злобе отпихнул чем-то мешавший ему камешек и хрипло продолжил.

– Да, повезло нам встретить юного виконта, он-то и придумал, как нам спастись из крепости…

– Тюки с соломой?

– Верно, – протянул Хьюго, внимательно разглядывая собеседника.

– Ты, Бернард де Соннак и д’Эвилль выжили, а остальные переломали кости?

– Да.

– За вами погнались конные преследователи?

– Но, клянусь честью, откуда тебе все это известно?

– Из письма. Прошу тебя, продолжай, хотя многое мне уже ясно.

– Ну да. О той ночи у меня остался это, – он провел рукой по своему безобразному шраму, – но мне ли роптать из-за царапины? В том походе бедных рыцарей убивали на месте. Единственное спасение для них было отречься от веры и немедленно принять ислам. Тех же, кто более знатен и богат, как я, щадили ради выкупа. Король Людовик попал в плен и после выплаты колоссального выкупа поклялся не покидать восток, пока последний рыцарь не будет вызволен из плена. Я же смог вернуться во Францию только три года спустя.

– А что случилось с двумя остальными беглецами?

– Погибли. Когда мы почувствовали…

Когда они почувствовали, что убежать от кричащей и подвывающей от азарта погони семерки всадников не удастся, трое воинов встали спина к спине, образовав треугольник. Пот застилал им глаза, надежды на спасение не было. Единственно, что осталось у них – это непоколебимая решимость продать свои жизни подороже.

Главарь сарацин, в закрытом шлеме и в темном плаще, выделялся своим высоким ростом среди остальных преследователей. Он остановился на небольшом удалении от крестоносцев, молча взмахнул рукой, и