Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

устало-серому настроению Теодора, хлебнувшего так много горестных эмоций за такой короткий промежуток времени. Находились и те, кто обвинял его, что он не выступил раньше, пока у власти был Яксли, «легитимист» по классификации Теодора.

Сам эту статью он не читал.

В коридоре его поймал брат Колина, Деннис. Четверокурсник-магглокровка, который вернулся осенью в школу — и знал об этом — именно благодаря Теодору. Мальчик в свои пятнадцать был гораздо крупнее погибшего брата и, если бы не запреты Кэрроу, наверняка бы играл в квиддичной команде. Он сжимал кулаки и ярился, но так ничего и не сказал ему. Лишь кинул на пол газету с официально-печальным Теодором на колдографии, который отводил глаза и поправлял манжеты, будто бы признаваясь, что ему жаль. «Хорошо, что хотя бы не галстук», — подумал, узрев себя, Нотт.

Он написал письмо бабушке. Пронзительное и наполненное эмоциями, усталостью, что ему больше некому было передать. Что вкус победы оказался совсем не сладок, а весьма горек. Что груз ответственности на нём вдруг превратился в груз вины. Что он остался будто бы в чарах оцепенения, облекаемый со всех сторон взорами колдунов. Написал, выплеснул всё, что его тревожило и что на него давило, и понял. Такова была цена взрослой жизни. Той самой политической игры, которую он именно и воспринимал как игру, как шутку, но которая превратилась в жизнь. И смерть.

Это был важный урок.

И всё же он отправил письмо леди Виктории, письмо, полное горячей рефлексии, уже переставшей терзать его сознание — теперь лишь его щёки трепал холодный, словно бы снова мартовский, ветер под крышей совятни.

— Твои мозгошмыги выглядят взрослее, — печальным звоном в его ушах отозвался голос мисс Лавгуд. Луна не сражалась, но помогала раненым в Трапезном зале всю ту ночь. Её возлюбленный Рольф бился, как лев, и был ранен, но целители смогли быстро помочь ему.

Теодор повернулся к ней, всё так же сжимая пухлый конверт с неотправленным посланием. Раньше он бы не удивился, увидев Лавгуд с очередной глупой бижутерией. Теперь же он удивлялся, что она была без ничего. Лишь с палочкой и собственным письмом, что прижимала к груди, словно самое ценное. С детским непосредствием она смотрела на него, наклонив голову, будто бы опять увидела самую интересную загадку во всём замке.

Когда-то давно, когда Джинни познакомила их, она смотрела на него похоже.

— Мы все повзрослели слишком быстро, — хрипло ответил он. Словно бы желая что-то сказать ещё, он открыл было рот, но закрыл его, не выдав ни звука.

— Директор Дамблдор говорил, что смерть — это всего лишь приключение. Моя мама уже давно отправилась в это приключение, и Руфус Депонийский обязательно проводит её на Элизий.

Девушка подошла ближе и остановилась рядом с ним, глядя вдаль, в долину Чёрной реки, к ущелью и горам.

— Эти раны слишком болят, чтобы считать их приключениями, — тихо ответил Теодор. Ещё миг назад ему казалось, что он понял всё, но вот он вновь ничего не понимал. — И ещё сильнее пригвождают вниз.

— Ты слышал, что твой друг Артур собрался отправиться на поиски своей любви? — Теодор не слышал. — Это будет его приключение. И это будет её приключение, ведь её будут искать, как никого и никогда. Не все приключения должны иметь счастливый конец.

У юноши защемило в сердце от того, как именно судьба распорядилась его друзьями.

«Магия превыше всего»… те идеи, что владели им в детстве, казались теперь наивными. Маги готовы были убивать друг друга и убивали, и Теодор убивал других из них, наплевав на то, что объединявшая их магия была превыше всего. Не магглы напали на Хогвартс или учинили переворот в августе. Маги.

Вдруг послышался совиный клёкот. Спланировав, под крышу залетела сипуха, которая уселась прямо перед Тео, вырвав его из мрачных раздумий, и дала отвязать от себя письмо. Более того, ей же он привязал собственное и засунул две монетки сиклей в мешочек, закреплённый на её пернатой груди.

Луна отошла в сторону и тоже отправила послание. Теодор же развернул прилетевшее себе.

«Мистер Нотт. Я вернулся в Британию, жажду обсудить с вами итоги прошедших месяцев и планы на будущее. Помните о нашем пакте. Жду вас завтра в полдень в своём замке Олбани. Энтони Карамеди, владелец Британской лиги квиддича».

* * *

Поместье в Олбани, где стоял замок, было известно среди магов издревле. Биннс рассказывал, что именно в Олбани леди Джейн Грей отказала тогдашнему лорду Бёрку, после чего тот выдал её регенту Дадли, и события в итоге привели её в Тауэр. Замок переходил от одного владельца другому, пока, видимо, не оказался в руках представителя династии потомственных магнатов и деятелей квиддича. Теодор не знал о Карамеди до той памятной встречи в день выборов Скримджера после пятого курса, но это было лишь из-за того, что он никогда не интересовался квиддичем так глубоко; их семейство французскими кардиналами правило всей Британской Лигой уже столетие.

Утром Макгонагалл сообщила студентам, и Теодор узнал одновременно со всеми остальными, что Попечители и Министр приняли решение не продолжать учебный год. Это было вполне естественно — замку требовался ремонт, выгоревшие коридоры продолжали, даже очищенные и восстановленные, производить жуткие впечатления, а студенты день ото дня становились всё больше беспокойны, стремясь домой, прочь с места страшной битвы. Всех отправляли на «домашнюю подготовку» к экзаменам, что было полумерой, ведь колдовать дома ученики Хогвартса не могли.

Те же, кому предстояли СОВ и ЖАБА, могли остаться и претендовать на консультации. В отличие от других экзаменов, эти не переносились на начало сентября, и оставался какой-то лишь месяц, чтобы подготовиться.

Природа вокруг расцветала. Приближавшееся лето чувствовалось, и, поднимаясь по мощёной тропе к стенам замка по саду, Теодор нет-нет да беззаботно улыбался, глядя на распускающиеся листья, порхающих птиц и бабочек. Думы, что настигали его все эти дни, словно бы чуть отступили, уступив место волнению от встречи с человеком, что, во многом, определял минувший год.

К своему удивлению, Нотт не помнил наверняка, приказывал ли ему Карамеди устраивать в замке восстание. В минувшие дни, в особенности, перед битвой, он сам себя оправдывал этим, но с памятного сентябрьского дня прошло так много событий, что сказать наверняка он не мог.

«В любом случае я сделал всё, что было в моих силах», — решил он, уже оказавшись перед воротами. Те медленно раскрылись, явив взору старинный донжон. Появившийся в тоге домовой эльф с поклоном протянул Теодору сияющий голубоватым цветом портальной магии конверт, и, взяв его