13-й демон Асмодея. Том 4 - Алексей Игоревич Ильин

— Денис! — я обернулся очень вовремя, потому что на меня налетел Мазгамон в облике Николая Довлатова. — Как хорошо, что я тебя встретил!

— Мы бы и так встретились в Академии, что ты истеришь? — процедил я, пытаясь оторвать от себя вцепившегося в меня демона.

— Ты не понимаешь, — зашептал он мне на ухо. — Я видел Алевтину Тихоновну Кольцову. И она, похоже, знает, что я сейчас занимаю именно это тело. Она настроена весьма решительно, между прочим! Она в меня стреляла! Патронами, начинёнными кладбищенской пылью и солью. Я чуть из тела не вылетел! Как же я вовремя в своё время несколько якорей и привязок сделал. А так бы всё, не было бы больше Мазгамона. Не хочу умирать, я ещё слишком молод! И вообще, почему она именно меня обвиняет в том, что контракт был аннулирован? Я-то здесь при чём?

— Потому что тебя обвинять безопасно, Мазгамончик. Ну что ты сможешь ей противопоставить? Поэтому тебя прибить будет легко, заодно душу отвести, — я втолкнул его во двор Академии, где на плацу уже собрались учащиеся. Ворота за нами захлопнулись, видимо, мы были последними.

Я посмотрел на часы, нет, мы не опоздали. Поискав взглядом Малышева, я направился к нему, волоча за собой возмущённо пыхтевшего Мазгамона. Перед каждым курсантом стояли сумки или чемоданы, из чего я сделал вывод, что сначала перед нами толкнут приветственную речь, а потом мы уже пройдём в казармы.

Встав в строй рядом с Валерой, я пожал протянутую руку молодого князя.

— Твоё предложение на балу произвело эффект, — прошептал он, усмехнувшись.

— Это была тщательно запланированная моей сестрой спонтанность, конечно, это было эффектно. А вообще, мы с Настей уже были помолвлены, — еле слышно ответил я, внимательно глядя, как на плац выходят, судя по всему, наставники во главе с генералом Скворцовым — командиром нашей Академии. Мне его ещё во время бала у княгини Гнедовой мельком показали. Ну, как показали, отец сказал, что генерал Скворцов поздоровался с ним вполне дружелюбно, похоже, непреднамеренное убийство варана прошло всё-таки без каких-либо последствий.

— Ты не говорил мне, что помолвлен, — Валера прищурился, посмотрев на меня.

— Не было времени. Я с Настей как раз в Аввакумово познакомился, — отвечая, я не сводил взгляда с отцов-командиров.

— А вы когда так сдружиться успели? — кивнул он на нахохлившегося Мазгамона. — Он же на всю казарму орал, когда тебя в карцер засунули, что убьёт при первой же возможности.

— Да вот, совместная реанимация сближает, — процедил я сквозь зубы, поворачиваясь к Мазгамону. Что-то не припомню конфликта между Денисом и Довлатовым. А этот придурок мог бы и сообщить, чтобы не вызывать никаких подозрений. — Давай послушаем, что нам Скворцов скажет.

Малышев на этот раз согласно кивнул, и мы уставились на начальство, немного расслабившись после команды «Вольно». Скворцов вышел вперёд и начал говорить. В общем и целом его речь мало отличалась от речи всех других генералов. Но кое-какая специфика всё же присутствовала. Например, я узнал, что сейчас наш курс пройдёт в казарму, разберёт вещи, а потом мы дружным строем направимся в большую экзаменационную аудиторию, чтобы подтвердить прохождение стажировки. Оказывается, это подтверждение необходимо для получения диплома.

Я сначала вяло удивился, как наставники вообще узнают о том, как проходила наша стажировка, ведь никаких дневников мы не писали, никаких отчётов не составляли и никаких сильно приукрашенных записей, заверенных печатями, не привозили.

Вообще, странно как-то. Не могла Адская канцелярия так напортачить, чтобы свою бюрократию куда-то забыть внедрить. Но оказалось, что всё было просто: наши значки фиксировали каждое действие медицинского характера, которое мы выполняли. И наставники имели доступ к этим данным во время нашего обучения. Они открывали историю, изучали её, а потом просили повторить любой навык, освоенный курсантом на стажировке.

Собственно, ничего особенного. Я только философски пожал плечами. На меня в этом проклятом Аввакумово столько прилетело, что, подозреваю, наставникам будет проблематично выбрать что-то одно для защиты.

Когда генерал наговорился, нас строем повели в казарму. Командиром нашего курса был поручик Белов Александр Васильевич. То, что он поручик — было видно по погонам, а имя я узнал, когда к нему кто-то из офицеров обратился.

Белов проводил нас до казармы, сказал, что у нас пятнадцать минут, и вышел, оставив курсантов одних. Надо же, какой деликатный.

Я быстро подошёл к своей кровати, разложил вещи и подошёл к стене, где уже висело расписание дежурств. Моя очередь быть дневальным наступала через две недели. А вот Мазгамон, точнее, Николай Довлатов, уже через три дня должен был заступить на дежурство. Надеюсь, у него хватит ума посмотреть, как это делает тот же Малышев, да почитать устав. Хотя я же о Мазгамоне говорю. Надо, похоже, мне заранее всё разузнать и подготовиться, чтобы он нас под монастырь не подвёл. Ему-то что, он демон, оставит тело бедолаги Довлатова и уйдёт домой через очередной аварийный выход, а страдать мне придётся.

— Денис, — Мазгамон подошёл ко мне бледный и дрожащий. — Я боюсь.

— Чего? — я покосился на него, пробегая глазами первые страницы Устава.

— Этого подтверждения практики, — зашептал демон. — Я проштудировал память Довлатова и понял, что у него есть, конечно, какие-то знания, в противном случае его клятва не была бы принята, и эта пьяная змея, вечно что-то лакающая в чаши, не появилась бы. Но практически он ничего не делал! Умудрился пройти практику, ни разу даже шов не наложив. Ему всегда удавалось переложить дело на кого-то другого, на опытную медсестру, например. Но в истории всё равно значится: первичная обработка резаной раны с наложением швов. Что мне делать?

— Не паниковать раньше времени, — я пожал плечами, убирая Устав во внутренний карман. — Знание теории — это уже полдела. Так, время, идём.

Я с трудом подавил желание схватить его за шиворот и потащить за собой. С него станется заблудиться. А я сам не слишком знаю, куда идти, мне Малышева из виду нельзя терять.

Мы поднялись на второй этаж. Во время моих блужданий по Академии я тогда выше первого этажа не поднимался, поэтому действительно не представлял, куда идти. К счастью, Малышев, не затыкающийся ни на секунду, уверенно вёл нас в нужном