100 великих драм и трагедий истории - Николай Николаевич Непомнящий

Так что же случилось с рапануйской цивилизацией? Есть теория, что произошло это из-за экологической катастрофы, начавшейся с исчезновения деревьев. Именно тогда население и перебралось в пещеры, а те, кто не захотел там жить, был вынужден строить дома из тростника – не самого надежного материала. Из-за того, что древесины для изготовления каноэ больше не было, жителям острова пришлось практически отказаться от рыболовства, что сократило их и без того небогатый рацион. Еще не было больше возможности плести рыболовные сети из шелковицы – она также была уничтожена. Началась эрозия почвы, и это сказалось на сельском хозяйстве. Так как все животные, которых можно было съесть, уже были съедены, рапануйцам остались только куры. Стихийно возник культ кур, что и неудивительно в такой ситуации. Кур стали почитать и охранять от воров. Экологическая катастрофа привела к резкому снижению количества жителей. Затем возникло рабство и начал процветать каннибализм.

Что ж, теория более чем правдоподобная, но далеко не единственная. Американский антрополог Терри Хант высказал точку зрения, что в исчезновении деревьев виноваты не местные жители, вырубившие все что можно, чтобы строить дома и каноэ, а полинезийские крысы. Крысы поедали семена, не давая возможности вырасти новым деревьям.

Какова бы ни была настоящая причина, результат налицо – самобытная культура острова ушла в прошлое. Современные жители острова Пасхи, конечно, уже совсем не напоминают тех рапануйцев, которые создали уникальную письменность и подарили миру одну из его вечных тайн – истуканов моаи.

(По материалам книги «Мифы, предания и легенды острова Пасхи». М., 1978)

Трагедия гладиаторов

Бои гладиаторов, которые вспоминаются всем туристам, побывавшим в римском Колизее, в Древнем Риме были не только и не просто развлечением. Обратимся к мнению на этот счет Людвига Фридлендера, виднейшего ученого начала века, знатока и страстного исследователя эпохи Римской империи: «С какой бы стороны ни подходить к изучению культуры Рима, невозможно обойтись без всеобъемлющего обозрения игр гладиаторов: не потому, что они имели в тогдашней жизни такое уже великое значение, но потому, что в них, как в фокусе, наилучшим образом выразилась духовная и нравственная атмосфера Вечного города».

В день игр амфитеатры римских цирков заполняли ремесленники, потерявшие работу, разорившиеся торговцы, разжалованные легионеры – словом, все, кого империя безжалостно выбрасывала из жизни общества за ненадобностью, так как их функции передавались рабам. Когда пошло в Риме гулять словечко «плебс» по отношению к этим людям, трудно сказать, но это, безусловно, жаргонная модификация слова populus (народ). Презрительный оттенок впечатан в это слово, как клеймо, говорящее о принадлежности плебея к низшим слоям общества. Но сколько ни презирай потерявших жизненные ориентиры бывших полноправных граждан Рима или уроженцев других стран, когда-то понадеявшихся найти в могущественном Риме свое место под солнцем, да потерпевших крах, а управлять ими все равно как-то надо. Это римские патриции и императоры прекрасно понимали. И взяли на вооружение принцип, который впервые был сформулирован неким неизвестным истории поэтом в описании Александрии: «Этому народу, имеющему власть над всей землей, нужно дать еще только хлеба и зрелищ, а остальное его не волнует».

Но кто же были эти люди, своею кровью вскармливающие это чудовище – толпу, одержимую жаждой лицезреть убийство? Герои и жертвы толпы, гладиаторы, стали называться так от латинского слова gladius (меч). Сами себя они еще чаще называли morituri («идущие на смерть»), во времена Юлия Цезаря в процессе пышного пролога игр гладиаторы подходили к почетной ложе, где сидели принцепс и его окружение, и скандировали: «Ave Ceasar, imperator, morituri te salutant!» («Здравствуй, Цезарь, император, идущие на смерть приветствуют тебя!»). Вряд ли самонасилие над человеческим естеством получало еще когда-нибудь более драматичное выражение: они гордились своим искусством умирать. Но, пожалуй, еще страшнее то, что никто вообще не считал гладиаторские игрища чем-то из ряда вон выходящим.

Римские гладиаторы сражаются насмерть в амфитеатре.

Иллюстрация XIX в.

Многие римские императоры так или иначе пробовали себя в роли гладиаторов, но император Калигула, взошедший на трон в 25 лет, был выдающимся «фракийцем», яростным и агрессивным, – именно в этих не самых симпатичных человеческих качествах находила себе выход душевная болезнь тирана.

От восхваления к унижению, от оваций к побоям, от торжества к отчаянию – жизнь гладиаторов, особенно рабов, раскачивалась маятником между крайностями, а вехами в ней были лишь смерти противников. Естественно, психика многих гладиаторов не выдерживала такого напряжения, но на этот случай имелись контрмеры: за любую ошибку во время фехтовальных упражнений гладиатор получал палочные удары, если пробовал симулировать болезнь – наказывался штрафом, попытки побега из школ гладиаторов или покушение на свою жизнь карались пытками, а если гладиатор забывался настолько, что нападал на своего учителя или мастера, его распинали на кресте.

Правда и ложь о детском крестовом походе

В XIII веке хуже жестоких засух и сильнейших наводнений накатывали на средневековую Европу опустошающие волны голода, когда от нехватки провианта одинаково умирали и обитатели феодальных замков, и нищие жители хижин. В некоторых странах, например в Германии, голодоморы объединяли представителей разных сословий, предпочитающих делиться друг с другом куском хлеба либо картофелиной, чтобы хоть как-то продержаться, не очутиться на кладбищах, не снизить катастрофически деторождение.

В таких странах, как Франция, дело доходило до крайностей. Отмечались случаи людоедства, сопровождаемого бунтами и бегством поодиночке в леса, где можно было прокормиться кореньями, грибами и травой.

Англия, самая скудная из стран, введя режим предельной экономии, стояла словно неприступная крепость, не пуская чужаков-едоков на свою территорию. И если следовать теории испанского историка Альфонсо Герро, крестовые походы, когда тысячи людей, срываясь с насиженных мест, отправлялись в чужие страны, дабы мечом и крестом насаждать христианство или искать Гроб Господень, провоцировались прежде всего тем, что дома просто-напросто нечего было есть.

В хрониках XIII века, как подсчитали современные историки, пятьдесят один раз упоминается этот таинственный поход, который получил впоследствии название «крестового похода детей». Многое в этих сообщениях кажется настолько фантастичным, что напоминает скорее легенду. С другой стороны, многое в этих хрониках выглядит столь достоверно и даже натуралистично, что нельзя в это не верить.

Рубеж XII–XIII веков – время напряженных духовных исканий и страшных заблуждений. Сотни тысяч людей, как и в наши дни, увлекаются учениями различных еретических сект.

Детский крестовый поход. Художник Г. Доре

В