По дороге в Карфаген - Олег Викторович Таран

Она положила руку ему на плечо и ободряюще похлопала:

– Не все для тебя потеряно, мой нерешительный друг… У тебя может появиться шанс заслужить мое прощение и вернуть свое душевное спокойствие!

– Скажи – как?! И я все сделаю!

– Не спеши, милый Ниптасан, – обходя вокруг него так, чтобы он полюбовался ее статью и плавным движением бедер, произнесла Аглаур. – Быть может, то, что ты услышишь сейчас, будет тебе не по силам…

– Ты слишком долго идешь к главному, царица, – нетерпеливо произнес Ниптасан.

Глядя на эту зрелую, но обворожительную женщину, к тому же до сих пор им любимую, он начал опасаться, что позабудет о своем священном сане, клятвах безбрачия и, в конце концов, о том, что перед ним жена брата. У него даже в горле пересохло…

Удовлетворившись эффектом, оказанным на своего бывшего возлюбленного, Аглаур вдруг прямо произнесла:

– Я хочу, чтобы ты, верховный жрец, помог мне после ухода из жизни Гайи посадить на трон Мисагена!

Ниптасан, казалось, лишился дара речи. Он удивленно выпучил глаза и, открыв рот, долго ничего не мог произнести.

– Почему ты сейчас обращаешься ко мне с этой просьбой?! Ты что-то знаешь про здоровье Гайи? – спустя некоторое время спросил ошеломленный верховный жрец. – И почему Мисагена? Кажется, в Массилии его, кроме тебя, никто больше не любит! Уж прости, милая Аглаур, но это правда!

Царица вспыхнула от гнева, и в этот момент ее красивое лицо стало еще прекрасней. Взяв себя в руки, она вновь заговорила царственным тоном:

– Гайя, да продлят боги его жизненный путь, еще силен. Тебе это может подтвердить любая из его двадцати наложниц. Но я прошу помощи для Мисагена потому, что царь не оставил никаких распоряжений насчет старшего сына. Наследником он прилюдно назвал Массиниссу, а вот что будет с его братом, главным конкурентом за царскую власть, Гайя так и не сказал.

– Царь будет ждать возвращения нормального наследника, потому что больного царевича массилы в качестве своего правителя не примут. Ты должна была понять за те годы, что живешь здесь, что нумидийцы ценят смелость, силу и воинское мастерство. Вряд ли нездоровый Мисаген когда-либо сможет все это продемонстрировать…

Лицо царицы исказила гримаса боли, на глазах выступили слезы. Но, не замечая этого, отвернувшийся от нее Ниптасан продолжил говорить неприятные для нее вещи:

– Он и мальчишкой-то рос трусливым, слабым и подлым. Карфаген его сделал еще и больным. И ты хочешь, чтобы я, верховный жрец храма Баал-Хаммона, призвал людей принять царем такого человека, пусть даже и твоего сына?

Аглаур смахнула платочком слезы и вдруг тихо произнесла:

– Что ж… Не хочешь поддержать моего сына, быть может, поможешь своему?..

– Что?! – вздрогнув, словно от удара, обернулся к ней Ниптасан. – Что ты сказала, царица?!

– Не кричи так громко! Или твои люди прибегут, или мои служанки… Да, дорогой Ниптасан! Когда Гайю выбрали наследником и моим женихом, то со свадьбой долго тянуть не стали, как ты помнишь. Но я-то уже полюбила тебя… Помнишь, как я тайно пришла к тебе, предложила стать твоей, а потом уговаривала вместе сбежать в Египет или Испанию? К сожалению, тебе хватило смелости только на первое…

– Но я…

– Да, я помню все твои отговорки: «Не могу подвести брата», «Нас все равно догонят», «Может начаться война из-за нашего бегства»… Ты хотел меня, но не собирался подвергать себя опасности! И тебя не волновало, как рисковала я, выходя потом за Гайю замуж не девственницей, да еще и нося твоего ребенка! Ты никогда об этом не думал?!

– Ты же сказала мне тогда, что последствий не будет…

– А что мне оставалось делать? Я тогда увидела, что отдалась не решительному мужчине, готовому для меня на все, а перепуганному мальчишке, который переспал с невестой брата, а потом не знал, как ему поступить. – И, погладив гладкую голову верховного жреца, царица добавила: – Ты вот наутро сбрил свои кудри, которые я так любила гладить, взял жезл верховного жреца, надел одеяние и скрылся от меня в этом храме. А мне нужно было как-то выходить из положения… Я почти двадцать лет тебя ни о чем не просила, Ниптасан, но сейчас прошу! Пойми: если Мисаген не станет царем, его убьют как явного претендента, чтобы не мешал. Помоги своему сыну, верховный жрец! Исправь свой грех правильным поступком!

Ниптасан задумался. Потом, посмотрев прямо в глаза царице, спросил:

– А как же Массинисса?.. Он ведь тоже твой сын. Если Мисаген станет царем, он его не пощадит!

– Я не хотела этого ребенка… Но когда маленький Мисаген стал часто болеть, Гайя настоял, чтобы я родила еще одного сына – «на всякий случай!» Массинисса не просто любимчик царя. Он унаследовал от него все лучшее и, боюсь, все худшее… Впрочем, главное, чему Массинисса научился от отца, – умению выживать. Ты слышал об истории со змеей, которую ему подбросила в спальню наложница царя Аришат?

– Кое-что об этом и до нас доходило.

– Думаешь, если бы ей никто не помогал, она бы так легко проделала свой трюк? Во дворце есть люди, которым не нравится правление Гайи, а также они не в восторге от Массиниссы, который явно будет продолжать править так, как его отец. Если, конечно, получит власть… И эти люди рано или поздно придут ко мне и предложат посадить на трон нашего с тобой сына. А вот когда «подлый», как ты его назвал, Мисаген придет к власти, как, думаешь, он отнесется к верховному жрецу, который палец о палец не ударил, чтобы ему помочь?.. Подумай, Ниптасан! Только недолго. Мне нужно знать, на кого я смогу рассчитывать в будущем.

Царица провела рукой по лицу верховного жреца и, судя по его испуганным глазам, поняла, что уже знает ответ. Аглаур пошла к выходу из главного зала храма и услышала за спиной хлопок в ладоши – Ниптасан звал кого-то из прислужников.

Когда царица ушла, верховный жрец строго посмотрел на подбежавшего к нему служителя:

– Пригласи завтра в храм начальника гарнизона Цирты и главу дворцовой стражи… А то они стали такими занятыми, что я уже не помню, когда последний раз видел их у нас. Надеюсь, это не проявление неуважения к великому Баал-Хамммону?..

Глава 12

Пир в Чевесте

– Но им же запрещено строить городские стены?! – удивленно воскликнул Массинисса, увидев издали нумидийский город. У него явно было подобие каменных стен, которые часто прерывались какими-то странными, очень узкими проходами.

Гайя довольно улыбнулся:

– Чевеста! Этот