Прорыв блокады Ленинграда. Операция «Искра» - Вячеслав Альбертович Мосунов

с 77-м стрелковым полком 80-й стрелковой дивизии. Однако это решение было отменено, поскольку в данной местности танки действовать не могли. Полк остался без поддержки танков и нес большие потери. Командир дивизии требовал поддержать его танками, перебросив их через участок соседнего полка.

В итоге пехоту сопровождения танковой группе так и не выделили. В бой направились девять «тридцатьчетверок». Ими командовал капитан Томашевич, который уже занимал должность командира батальона. Его танки вышли к Синявино, обстреляли находившихся там немцев и отошли назад. Командир оставил танки в лощине в 200 м от деревни, без пехоты и охранения. Пехоту искали до рассвета, нашли ее сзади и в 500 м левее танков.

Пока штаб бригады ругался с пехотными командирами и решался вопрос, кому к кому ползти или ехать, немцы подтянули артиллерию и утром 1 февраля расстреляли танки в лощине. Сначала были уничтожены четыре машины, ни одна из которых даже не успела ни разу ответить врагу. Среди них был и танк командира батальона.

Затем, еще за 10–15 минут, были выбиты все остальные танки. После этого 98-я танковая бригада (точнее, то, что от нее осталось) была выведена из боя.

Днем уже немцы попытались отбить рощу «Квадратную». Последовавшая контратака 45-го гренадерского полка 21-й пехотной дивизии у Рабочего поселка № 6, где немцев потеснила 80-я стрелковая дивизия, провалилась, несмотря на поддержку трех танков. Потеряв одну машину, немцы вынуждены были отступить.

День 1 февраля был насыщен трагическими событиями. Нервное истощение сказывалось на командирах обеих сторон. Прямо во время напряженной схватки за Синявино случился нервный срыв у командира 45-го гренадерского полка, и он оказался не в состоянии организовать бой[228]. Вместо него на время назначили майора Штурца, командира 161-го саперного батальона. Он смог собрать остатки имеющихся подразделений и контратаковать. Из вышесказанного можно сделать вывод, что тот небольшой шанс на победу, который был предоставлен отчаянными действиями лыжников и 364-й стрелковой дивизии, не был использован до конца. Точнее, целый ряд ошибок, провалы в обеспечении боевых действий не дали возможности развить успех.

После такого тяжелого дня немцы решили провести перегруппировку. 21-я пехотная дивизия передала позиции на высотах 11-й пехотной дивизии, а сама заняла участок на ее левом фланге, приняв часть позиций 28-й егерской дивизии у «треугольника железных дорог». Задача по возвращению утерянных позиций теперь ложилась на 11-ю пехотную дивизию[229]. После тяжелых боев командующий 18-й армией решил лично проверить, что происходит на Синявинских высотах. Утром 2 февраля он приехал в 21-ю пехотную дивизию. Командир дивизии генерал-майор Мацки доложил ему о состоянии соединения и о ходе предыдущих боев. Он сильно жаловался на действия советской артиллерии, которая наносит самые большие потери, и просил о дополнительных средствах инструментальной разведки. Самокатный батальон дивизии был уже почти полностью уничтожен в боях.

За 30 и 31 января 2-я Ударная армия снова добилась лишь небольших успехов. 1 февраля войска 2-й Ударной армии вновь перешли в наступление. Снова главный удар наносила 80-я стрелковая дивизия; плотность артиллерии на ее участке доходила до 116 стволов на 1 км фронта. Учитывая, что фронт наступления дивизии был немногим больше 2 км, эта масса орудий и минометов давала настоящее море огня. Но лишь на короткое время, из-за нехватки боеприпасов. Впрочем, после того как немцы потеряли часть высоты 43,3, нашим бойцам удалось все же оказаться в более благоприятных условиях. Теперь с высоты 43,3 оборона противника просматривалась примерно на 2 км вглубь. Немцы это знали, и им было жизненно необходимо отбить эти позиции.

В течение 1 февраля 21-я пехотная дивизия попыталась отбить высоту 43,3 и вернуть рощу «Квадратную». Успеха у противника не было, хотя штаб дивизии и доложил, что все же смог добиться каких-то результатов. Вечером, по докладу противника, они отразили атаку с высоты 43,3. В то же время уже в сумерках штурмовые группы из 256-й стрелковой дивизии прорвались на юг. Их вытеснили обратно уже в темноте.

Немцы так и не смогли, даже спустя целые сутки, создать непрерывную линию обороны. Между западной частью высоты 43,3 и левым флангом 45-го гренадерского полка было никем не занятое пространство до 300 м шириной. Этот момент наши командиры не использовали.

К.А. Мерецков был недоволен действиями подчиненных по итогам этих боев. В своих указаниях он критиковал их за слабо налаженное взаимодействие и требовал к исходу 1 февраля овладеть Синявино. Хотя считается, что операция «Искра» закончилась 31 января, в действительности 2-я Ударная и 67-я армии продолжали свое наступление в течение всего февраля. Но это уже было началом другой операции, о которой речь пойдет в наших следующих работах. Пока отметим, что задачи второго этапа «Искры» так и не были выполнены.

Также стоит отметить, что в ночь на 2 февраля немцы попытались отбить высоту 43,3 частями брошенного в бой с ходу II батальона 23-го гренадерского полка 11-й пехотной дивизии. Роты батальона заблудились ночью в пурге, и атака захлебнулась почти сразу же. Утром атаку повторили, но, потеряв половину боевого состава батальона, противник вновь не смог выбить бойцов 364-й стрелковой дивизии.

2 февраля в 11 часов 30 минут, после 30-минутной артподготовки, 2-я Ударная армия возобновила наступление на Синявинское плато. Все атаки захлебнулись под плотным огнем противника. Теперь на высотах находились части 80-й и 364-й стрелковых дивизий. Снова понесшую большие потери 18-ю стрелковую дивизию вывели из боя.

Одной из причин неудачи опять стал недостаток боеприпасов. Крупные калибры, часть гаубичной артиллерии, смогли за этот день выпустить только считанные сотни снарядов на всем участке наступления армии. 203-мм орудия были сильно изношены. В достаточном количестве оставались только бетонобойные снаряды, которые были полностью бесполезны в условиях лесисто-болотистой местности.

Из-за характера местности, даже при условии захвата части высоты 43,3, значительная часть немецких огневых точек не могла быть выявлена. Артиллерия вела огонь по площадям.

Немецкая оценка сложившейся ситуации была следующей. Во время вечернего разговора Хильперта и Линдеманна первый, описывая события дня, рассказал о недостатке боеприпасов, нехватке тяжелого вооружения. Он заявил, что удержание восточной части высоты 43,3 обходится слишком дорого – в день потери достигают численности 1–2 рот пехоты[230]. Тем не менее высшее командование и сам Линдеманн настаивали на том, чтобы высота была отбита у красноармейцев. Таким образом, обе стороны были готовы продолжать борьбу за этот клочок земли. Первым началось советское наступление.

Карта из приложений к журналу боевых действий 11-й пехотной дивизии. Западная часть высоты 43,3 почти полностью потеряна. В немецкой обороне здесь зияет брешь. Немцы