В поисках рая. Экспедиция «Кон-Тики» - Тур Хейердал

— Бальса? — в один голос спросили мы с Германом.

— Бальса, — кивнул один из парней и непочтительно пнул ногой бревно.

Течение быстро несло нас вниз, но парни знали свое дело, и мало-помалу плот пересек стремнину и вошел в заводь у противоположного берега. Так состоялась наша первая встреча с бальсовым деревом и наше первое путешествие на бальсовом плоту. Мы пришвартовались, джип сполз на сушу, и мы торжествующе въехали в Киведо. Просмоленные деревянные домики в два ряда по бокам узкой улочки — вот и вся деревня. На крышах из пальмовых листьев неподвижно сидели грифы.

Все жители побросали свои дела, из окон и дверей буквально посыпались люди — черные и коричневые, молодые и старые. Гудящий голосами поток захлестнул наш джип. На джипе, под джипом, вокруг джипа толпились киведцы. Мы судорожно вцепились в свое имущество, Агурто лихорадочно крутил руль, но тут лопнула шина, и джип упал на колени. Мы добрались до Киведо, оставалось только терпеть, пока схлынет волна приветствий.

Участок дона Федерико находился несколько ниже по реке. Когда мы — Агурто, Герман и я — по тропинке между манговыми деревьями въехали во двор его усадьбы, навстречу нам выбежал старый костлявый лесовод и его племянник Анхело, который поселился здесь в глуши вместе с дядей. Мы передали привет от дона Густаво, и вот уже джип стоит на дворе один под ливнем, а в бунгало дона Федерико идет пир горой. Над очагом поджаривались поросята и цыплята, и мы, окружив блюдо с горой фруктов, изложили, зачем приехали. Сквозь сетки на открытых окнах проникали теснимые тропическим ливнем волны теплого воздуха, напоенного благоуханием цветов и запахом глины.

Дон Федерико заметно оживился, даже словно помолодел. Бальсовые плоты — да он знает их с тех пор, как под стол пешком ходил. Пятьдесят лет назад, когда он жил на побережье, индейцы из Перу еще приходили в Гуаякиль по морю на больших плотах, привозили рыбу на продажу. В бамбуковой хижине посреди плота лежало до двух тонн вяленой рыбы; ехали с женами, с детьми, да еще везли собак и кур. Их плоты были связаны из огромных бревен, сейчас из-за дождя такие стволы будет трудно найти. Грязь, вода, до бальсовой плантации даже верхом не доберешься. Но дон Федерико сделает все, что в его силах. Может быть, в лесу вокруг бунгало найдутся дикорастущие деревья, ведь нам не так много и нужно.

Под вечер дождь на время угомонился, и мы вышли погулять под манговыми деревьями около дома. С ветвей свисали всевозможные дикие орхидеи, собранные доном Федерико и посаженные в скорлупы кокосовых орехов. В отличие от культурных орхидей, эти редкостные растения чудесно пахли, и Герман наклонился над одним цветком, чтобы насладиться благоуханием. Вдруг из листвы над ним высунулось что-то длинное, тонкое, блестящее… Анхело молниеносно взмахнул плеткой, удар — и по земле покатилась извивающаяся змея. В ту же секунду он прижал ее к земле раздвоенным суком и разбил ей голову.

— Mortal! — сказал Анхело и показал нам в пасти змеи два изогнутых ядовитых клыка: смертельно.

После этого нам всюду начали чудиться затаившиеся ядовитые змеи, и мы вернулись в дом, неся на палке безжизненно болтающийся трофей Анхело. Герман принялся снимать кожу с зеленого чудовища, а дон Федерико решил развлечь нас страшными историями о ядовитых змеях и гигантских удавах. Вдруг мы увидели на стене огромные силуэты двух скорпионов величиной с хорошего омара. Они сошлись в поединке и отчаянно размахивали клешнями, изогнув крючком хвост с ядовитым шипом и выжидая удобный миг, чтобы нанести смертельный удар. Зрелище было жуткое, и, только подвинув керосиновую лампу, мы поняли, что это тени двух самых обыкновенных скорпионов с палец длиной, которые вели смертный бой на краю комода.

— Пускай их, — рассмеялся дон Федерико. — Один прикончит другого, а уцелевший пусть живет, все меньше тараканов будет в доме. Не забывайте только на ночь как следует задергивать москитную сетку на кровати, да по утрам встряхивайте одежду, перед тем как одеваться, и все будет в порядке. Меня сколько раз скорпионы кусали, а я еще жив, как видите.

Я спал хорошо, просыпаясь только, когда какая-нибудь ящерица или летучая мышь слишком уж шумно возилась в изголовье и мне чудились всякие страсти.

Утром мы встали пораньше, чтобы идти за бальсой.

— Встряхнем, что ли, — сказал Агурто, и в следующую минуту из рукава его рубахи на пол шлепнулся скорпион, который поспешил тут же юркнуть в щель.

Как только взошло солнце, дон Федерико разослал своих людей на конях искать подходящие деревья вдоль троп. Сам он повез на разведку нас с Германом, и вскоре мы вышли на известную ему прогалину, над которой возвышался старый великан толщиной около метра. Согласно полинезийскому обычаю, мы, прежде чем рубить дерево, окрестили его. Ему было присвоено имя Ку, в честь полинезийского божества американского происхождения. После этого я взмахнул топором и изо всей силы ударил им по стволу, так что по лесу раскатилось эхо. Но рубить сырое бальсовое дерево — все равно что стучать тупым колуном по пробке: топор отскакивал, и Герману очень скоро пришлось сменить меня. Топор переходил из рук в руки, летели щепки, струился пот…

Когда утро перешло в день, Ку напоминал петуха, стоящего на одной ноге, и вздрагивал при каждом ударе. Затем он покачнулся и с тяжелым грохотом рухнул на землю, обламывая мощные сучья и тощие деревца. Очистив ствол от ветвей, мы принялись снимать кору на индейский лад, зигзагами. Вдруг Герман уронил топор и, схватившись рукой за ногу, высоко подпрыгнул, словно исполнял воинственный полинезийский танец. А из штанины вывалился блестящий муравей величиной со скорпиона и с длинным жалом в конце брюшка. Мы с трудом раздавили его каблуками, такой плотный панцирь покрывал все тело муравья.

— Конго, — сочувственно объяснил дон Федерико. — Эта тварь похуже скорпиона, но смертельной опасности для сильного, здорового человека не представляет.

Несколько дней Герман не мог согнуть распухшую ногу, но это не мешало ему вместе с нами скакать верхом по лесным тропам и разыскивать могучие деревья. Время от времени в дебрях раздавался гул и треск и глухой удар. Дон Федерико удовлетворенно кивал: метисы повалили очередного великана. За неделю к Ку присоединились Кане, Кама, Ило, Маури, Ра, Ранги, Папа, Таранга, Кура, Кукара и Хити — в общей сложности двенадцать мощных стволов, названных в