Первая мировая война. История Великой войны, которая расколола мир и привела Европу к гибели - Джон Киган

истории войн, прошлых и будущих. Обе стороны недооценили то, чего им удалось достигнуть. Русские посчитали, что с их стороны это была всего лишь весьма успешная оборона, и остановились для перегруппировки сил[281]. Австрийцы были убеждены, что одержали крупную победу на другом участке театра военных действий, а отступление 3-й армии – явление локальное и временное. Если направить Брудерману подкрепления, он сможет осуществить двойной охват противника, который и был основой всего плана. К 30 августа фон Гётцендорф увеличил число противостоящих русским подразделений до 150 батальонов, а пушек – до 828, в значительной степени благодаря возвращению большей части «минимальной балканской группы» и присоединения ее ко 2-й армии. Поскольку Рузский не шел вперед, австрийцы решили возобновить наступление, в основном силами 2-й армии, которая сражалась справа от 3-й. Эти две армии образовали группировку, которую возглавил Эдуард фон Бем-Эрмоли – энергичный и удачливый во всем командующий 2-й армией. По приказу начальника Генерального штаба 2-я армия вновь перешла в наступление между Гнилой Липой и Золотой Липой. Результат оказался еще более катастрофический, чем в прошлый раз… На этот раз австрийцам противостояли более 350 батальонов русской пехоты и 1304 орудия. В ходе сражения 20 000 подданных империи Габсбургов попали в плен, многие тысячи были убиты и ранены.

Вопреки очевидному Конрад фон Гётцендорф продолжал верить в победу. Локальный успех на левом фланге и растягивание позиций русскими справа убедили его, что 3 и 2-я армии могут отступить за Лемберг, увлекая за собой противника, а затем можно будет перебросить с севера 4-ю армию и атаковать врага с фланга. Главная линия обороны должна была проходить по Верещице – левому притоку Днестра, тянувшемуся на юг между Лембергом и Пшемыслем. Причинами, побудившими начальника австрийского Генерального штаба принять этот обреченный на неудачу план, стало желание повторить успех Людендорфа и Гинденбурга в Восточной Пруссии, а также явные успехи немецкой армии на западе (решение о проведении Лембергской операции он принял до начала битвы на Марне). К активным действиям Гётцендорфа также подталкивало растущее раздражение союзников неспособностью австрийцев выполнить взятые на себя обязательства. «Наша маленькая армия в Восточной Пруссии, – язвительно сказал Вильгельм II в начале сентября представителю австрийского Генштаба в Ставке Верховного командования, – отвлекла на себя двенадцать вражеских корпусов, половину из них уничтожив, а половину потрепав. Большего от них требовать просто невозможно»[282]. Кайзер преувеличивал, но, поскольку австрийцам противостояли не больше 15 корпусов, намек был воспринят болезненно. Конрад фон Гётцендорф преисполнился решимости привести свои обескровленные и безмерно уставшие армии к победе.

В данном случае его план едва не увенчался успехом. Русские не спешили воспользоваться тем, что противник оставил Лемберг, и вошли в город только 3 сентября, позволив 4-й армии австрийцев, измотанной и ослабленной потерями, начать наступление против своей 3-й армии в направлении Лемберга. 2 и 3-я армии добились определенных успехов в районе Верещицы, на несколько дней отсрочив окружение австрийского центра, опасность которого становилась все очевиднее. Русские видели эту возможность. 5 сентября Алексеев сообщал Давыдову: «…энергичные попытки австрийцев прорвать наш фронт [к северу от Лемберга] могут рассматриваться как проявление бессилия. Настал момент для начала контрнаступления»[283]. Гётцендорф по-прежнему словно не замечал опасности. 4-я армия австрийцев продолжала наступать, пока 6 сентября не была остановлена у Равы-Русской, в 50 километрах севернее Лемберга, после ожесточенного боя с частями 3-й армии русских.

Попытки обойти с фланга превосходящие силы противника, который, в свою очередь, стремился зайти ему во фланг, грозили обернуться катастрофой. Между 1-й армией австрийцев, все еще сражавшейся с русскими на севере, и тремя остальными, участвовавшими в боях за Лембергом, образовался огромный разрыв. Больше кадровых соединений у Генерального штаба не имелось, а привлечение подразделений, составленных из резерва третьей очереди, ни к чему хорошему не привело – потери среди них были огромные. Русские тем временем ежедневно получали подкрепления, включая 9-ю армию, которая формировалась в районе Варшавы, и были готовы сомкнуть кольцо вокруг 4, 3 и 2-й армий австрийцев. Теперь 16 русским корпусам противостояли 11 австрийских, бо́льшая часть которых оказалась зажата в узком промежутке, с обеих сторон которого располагались превосходящие силы противника. И это еще не все. 1-я армия не могла в одиночку выдержать натиск русских на севере, несмотря на усилия альпийских стрелков 16-го корпуса, закрывавших разрыв между двумя частями фронта, на которые теперь разделились ударные силы австрийской армии. Конрад фон Гётцендорф обратился за помощью к немцам, но кайзер ответил: «Вы, конечно, не можете просить большего [у Гинденбурга и Людендорфа], чем они достигли»[284]. Начальник австрийского Генерального штаба приказал 2 и 3-й армиям возобновить наступление у Верещицы. Эта атака успехом не увенчалась, и русская кавалерия прорвалась сквозь разрывы в линии обороны в тыл противника. У Гётцендорфа не оставалось выбора, кроме как начать общее отступление, сначала к Сану, а затем к Дунайцу, притоку Вислы, всего в 50 километрах к востоку от Кракова – столицы Австрийской Польши и самого крупного католического города Западной Европы между Веной и Варшавой. Пшемысль, мощная крепость, оборонявшая проходы в Карпатском хребте, где реки Сан и Днестр спускаются на Польскую равнину, и ее 150-тысячный гарнизон остались в окружении в тылу русских. Австрийская территория на глубину до 250 километров была захвачена врагом. Империя Габсбургов потеряла 400 000 человек из 1 800 000 призванных в армию, в том числе 300 000 пленными[285]. Самые тяжелые потери, 50 000 человек, понес 16-й тирольский корпус, состоявший из четырех любимых полков альпийских егерей Франца Иосифа, резервистов из числа горных стрелков, 6-го горнострелкового полка и горных артиллерийских батарей[286]. Из них убитых было не менее 40 000 человек. Австрийская армия лишилась своих самых лучших, самых храбрых солдат и офицеров, заменить которых было некем[287]. Эта цена была уплачена за их роль как оперативной группы в попытке Конрада фон Гётцендорфа удержать фронт во время решающего сражения при Лемберге.

ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ НА ВОСТОКЕ

Суть этих титанических битв на Восточном фронте трудно представить на чисто человеческом, личностном уровне. Русская армия на 80 % состояла из крестьян, в большинстве своем неграмотных, поэтому письменных свидетельств, сравнимых с теми, что дал Западный фронт, не осталось. Личные воспоминания очень редки. Никто их не собирал[288]. Человека, который донес бы голос русского солдата из крестьян до потомков, не оказалось. Впрочем, австрийцы, более образованные, тоже оставили мало воспоминаний об армейской службе – вероятно, из-за того, что тяготы фронтовой жизни были вытеснены из сознания еще большей катастрофой, крахом империи Габсбургов. Интеллектуалы и деятели искусства – Людвиг Витгенштейн, Райнер Мария Рильке, Оскар Кокошка – оставили после себя письма и дневники, а роман Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» стал классическим произведением мировой литературы, но все это лишь разрозненные воспоминания, которые не следует считать отражением мыслей и эмоций всех солдат австрийской армии. Эхо