Черные ножи 4 - Игорь Александрович Шенгальц

За его спиной развертывались в широкий полукруг эсэсовские автоматчики из команды охраны рейхсфюрера. Высокие же чины, включая коменданта Кайндля, поспешили ретироваться за ворота, бросив Гиммлера на произвол судьбы.

А вот доктор Риммель не ушел. Точнее, он побежал в сторону своего лазарета, но у больничных бараков его встретили проститутки во главе с Марлой. Вооружившись чем попало: ножницами, столовыми ножами, вилками — они набросились на доктора, как дикие обезумевшие кошки, и рвали его, драли, царапали лицо, резали, кололи.

Сестра Мария, выскочившая было на помощь, тут же сама оказалась вовлеченной в кучу-малу, а Марла уже сидела на ней сверху и методично била по лицу тяжелой пепельницей, вбивая череп вовнутрь.

Конечности доктора конвульсивно подергивались, а медсестра уже точно была мертва — у нее не хватало половины лица.

Какой-то унтер с автоматом в руках, пробегая мимо, глянул и срезал всех проституток одной короткой очередью. Марлу снесло с тела Марии, и она упала рядом со своей жертвой.

Все были мертвы, и доктор, и сестра милосердия, и проститутки. Хотя нет, несколько женских лиц мелькнули в окнах больничного корпуса — видно, не все девушки захотели последовать за Марлой на верную гибель, надеясь отсидеться и переждать бунт.

Не отсидятся. Даже если выживут, немцы их прикончат, как пить дать. Свидетелей в живых не оставят — это дело чести. Лучше бы уже дрались до последнего, глядишь, шансы уцелеть бы появились. Ну да не мне их судить…

— Нет уж, — кровожадно усмехнулся я, — это моя гарантия!

Я понял, что затеял фон Рейсс. После того, как он потерял всяческие шансы на повышение из-за доктора Риммеля, теперь он решил сыграть ва-банк — спасти рейхсфюрера, заслужить этим деянием глубочайшую благодарность и в дальнейшем рассчитывать на поощрение с его стороны.

Но для этого ему требовалось отнять Гиммлера у меня, причем, целым и невредимым, а отдавать своего «жирного гуся» я не собирался.

— Ты мне не нужен, Шведофф, — пытался увещевать Алекс, — не дури!

— Ты и доктор пытали меня, хотя я был невиновен. Я тебе не верю!

— Это была ошибка, я был неправ. Капо, отдай рейхсфюрера! Будешь кататься, как сыр в масле!

У него была смелость, я это признавал. Вокруг творился хаос, но фон Рейсс сохранял видимое спокойствие, невзирая ни на что.

Мне бы избавиться от наручников…

— Сначала ключи от браслетов! — приказным тоном заявил я. — Потом отдам Гиммлера!

— Ключи! — закрутил головой Алекс. — У кого ключи?

Обер-солдат, конвоировавший меня к комендатуре, быстро подбежал к нему и протянул увесистую связку.

— Что ты мне суешь, дырка в жопе? — выругался рапортфюрер. — Иди, отопри замок!

Тот бочком подбежал ко мне, испуганно дергая головой при каждом выстреле, и, не пытаясь напасть, аккуратно расстегнул браслеты.

Свобода!

Я хищно улыбнулся. Возвращать Гиммлера я не собирался.

И тут вновь заработал пулемет на левой вышке. Людей убивало вокруг десятками… сотнями, от выстрелов было не скрыться. Позиция пулеметчика позволяла простреливать весь аппельплац насквозь до противоположной стены.

Внезапно затарахтел правый пулемет.

Это конец. Сейчас под перекрестным огнем пулеметчики уничтожат всех восставших подчистую.

Но…

Выстрелы буквально разнесли пулеметное гнездо напротив, а потом пулеметчик перевел огонь на соседнюю вышку и методично расстрелял и ее.

Что происходит?

Значит, те два унтера, которые бежали к вышке, были нашими? Просто переодеты в немецкую форму. Все-таки генерал Марков отлично подготовился к этому дню!

Из-под бараков раздавались одиночные выстрелы, каждый из которых приходил точно в цель, убивая эсэсовцев.

Опять наши, да еще с оружием!

Как я и думал, подпольщикам все же удалось собрать кое-какой запас заранее, и воевали они не с голыми руками.

— Отдай рейхсфюрера! — напомнил фон Рейсс.

Я быстро огляделся по сторонам. Сейчас наличие в заложниках Гиммлера не играло решающей роли. Эсэсовцы давно плюнули на жизнь своего начальника и стреляли вокруг, не думая о том, заденут они его или нет.

Исключение составлял лишь Алекс, поставивший свою будущую карьеру на эту карту.

Я вернул ему пристальный взгляд и подмигнул.

— Не дури, Шведофф! — заорал рапортфюрер, почуявший неладное.

Но было поздно.

Одним сильным движением я проткнул горло Гиммлера снизу вверх, буквально вбивая клинок острием ему в мозг.

Тело рейхсфюрера СС конвульсивно дернулось у меня в руках. Я придержал, сколько нужно, потом отпустил обмякший труп на холодную землю.

Гиммлер не шевелился. Я убил его своими руками!

— Зачем, Шведофф? — воскликнул фон Рейсс, выхватывая пистолет. — Мы могли договориться!

— Бешеной собаке — собачья смерть!

Я уже бежал в сторону, уходя с линии огня.

Но стрелок из рапортфюрера был отличный, и если бы не один из заключенных, с безумными глазами схвативший меня за руки, то до барака я бы не добрался. Пуля попала ему в спину, он захрипел, изо рта выплеснулась кровь прямо мне в лицо. Второй выстрел пробил ему череп, но я уже несся дальше, петляя, как заяц.

— Ты — мертвец, Шведофф! — парадоксальным образом крик Алекса перебил на мгновение царящую вокруг какофонию звуков.

— Ну-ну, — пробормотал я себе под нос, — встань в очередь!..

На плацу, вокруг бараков, везде, насколько хватало взгляда — царила смерть.

Я нырнул ласточкой вперед и закатился за угол барака, стараясь немного отдышаться. Мне вслед ударило три выстрела, но ни один не достиг цели.

Алекс фон Рейсс был в списке людей, коих я желал умертвить собственной рукой. Но сейчас я находился не в том положении, чтобы желать невозможного. Ничего, я подожду! Я и так сделал куда больше, чем мечтал. Гиммлер — мертв, и одно это уже меняло очень многое.

История не статична. И я тому свидетель.

Не знаю, как насчет пресловутой «бабочки», которую нельзя раздавить в прошлом, чтобы не изменить будущее, но сомнений, убивать фашиста или оставить все идти своим чередом, у меня не имелось. Давить гадину, пока есть возможность и силы!

Что поменяется в будущем? Да хрен его знает. Не может будущее стать хуже, если в прошлом я годом раньше, чем сложилось в прошлой исторической линии, уничтожу врага. Уверен, будущее станет только лучше и светлее. Иначе к чему все?..

Эх! Мне бы автомат или хотя бы пистолет, я смог бы принести куда больше пользы…

Эсэсовцев было много меньше, чем заключенных, но каждый человек прекрасно понимает, что может наделать всего лишь один