Левиафан - Роберт Рик МакКаммон

— Нужно поднять камень, чтобы узнать, что под ним. Спросите его.

Священник колебался, опустив голову. Он еще раз окунул перо и вложил его обратно.

Трователло крепко сжал пальцы ног. Когда Арканджело задавал вопрос на их языке, он говорил тихо, словно это могло смягчить удар молота.

Нога и перо не двигались. Трователло сидел, уставившись на бумагу, как будто она стала его злейшим врагом. Затем нога задрожала, перо выпало, а лицо мужчины исказилось в гримасе воспоминания об ужасе. Из изувеченного рта донеслось резкое блеяние, перешедшее в отвратительный вой, и тут из его запавших глаз хлынули слезы, и он попытался встать со стула.

— Calmati! Calmati![38] — воскликнул Арканджело, схватив Трователло за плечи, пока тот продолжал биться в истерике. Священник бросил на Мэтью уничтожающий взгляд, наклонился вперед и прижался щекой к щеке своего друга, начав покачиваться взад и вперед, укачивая его, как осиротевшего ребенка.

Вскоре Трователло перестал дергаться, хотя и продолжал сотрясаться от рыданий.

— Пойдем прогуляемся, — сказал Арканджело на их языке.

Он надел ботинок на ногу Трователло, помог ему встать со стула и повел его через комнату в коридор.

— Что вы об этом думаете? — спросил Мэтью остальных, когда священник и Трователло ушли.

— То же, что и ты, дорогой мальчик. — Профессор Фэлл подошел к камину, бросил в него еще несколько сосновых шишек, чтобы затрещали красные языки пламени, и погрел руки. — Этот человек был членом преступной группировки. В наказание за какое-то нарушение ему отрезали руки и язык. Вероятно, всю его семью убили у него на глазах, а потом его самого бросили где-то умирать. Он — живое свидетельство того, как не стоит предавать одну из этих итальянских организаций, и, скорее всего, этот человек-волк в его кошмаре был палачом.

— Я чувствую кое-что еще, — сказала Камилла. Она просмотрела бумагу, на которой Трователло нацарапал свои ответы. — Я думаю, он пытается нам помочь. Он, очевидно, слышал имя Киро Валериани от людей, с которыми работал. И если с ним и правда все это сотворила преступная организация — а я в это верю — то он, вероятно, хочет отомстить.

— Это также означает, что они ищут Бразио и зеркало. Если кто-то из них выслеживает нас… что ж… они не будут дружелюбны, — заметил Хадсон.

— Мы с Хадсоном думаем, — дополнил Мэтью, — что за нами их мог послать Менегетти. Он единственный, кто знал, куда мы направляемся.

Камилла кивнула.

— Местные преступные группировки погрязли во множестве грязных дел. Вполне ожидаемо, что Менегетти отправил кому-то из них сообщение после нашего отъезда, — сказала она.

— Замечательно! — язвительно прокомментировал Фэлл. — Я пережил годы бандитских разборок в Англии, а теперь, когда я планирую спокойную старость, меня хочет убить итальянская банда!

— Пока еще нет. — Хадсон подошел и сел в кресло, в котором Трователло сидел у камина. — Не волнуйтесь, Профессор. Я вас защищу.

— Просто небесное благословение, не иначе! — хмыкнул Профессор.

Хадсон некоторое время молча смотрел на огонь. Наконец, он повернулся к Мэтью.

— Знаешь, мне кое-что любопытно. Если бы у тебя была команда для демона в зеркале, чего мы ты попросил?

— У меня бы ее не было. Это нелепо.

— А если представить. Какой бы была твоя команда? Учти, что это может быть что угодно.

— В этом мире или в Преисподней? — воскликнул Мэтью.

— В этом. Что бы это могло быть?

— Да, Мэтью, — поддержал Профессор. — Мою ты знаешь. Только теперь я решил, что мое прошлое не имеет значения. Где бы ни покоилась душа Темплтона, его не стоит беспокоить посредством твари из ада. А чего бы пожелал ты?

Это нелепо! — возмущенно подумал Мэтью. Однако все взгляды были устремлены на него, и он почувствовал, что должен ответить, чтобы удовлетворить всеобщее любопытство.

— Я бы хотел, чтобы мы с Берри поженились. И хочу вернуться в Нью-Йорк прямо сейчас. Но лучше всего, чтобы это сделал ангел, а не какой-нибудь демон из зеркала.

— Ты увиливаешь! — воскликнул Хадсон. — Все-таки, если из зеркала. Что бы это было?

Мэтью поразмыслил над этим, а затем решил.

— Я бы хотел, чтобы у меня была библиотека. И в ней были бы все когда-либо написанные книги, и, конечно, я мог бы читать на всех языках, древних и современных. И… гм… чтобы я не нуждался во сне.

— Ты и так мало спишь, — сказал Хадсон.

Мэтью устремил на Великого суровый взгляд.

— Итак, ты услышал мою команду. А какой была бы твоя? Способность победить десятерых одним мизинцем?

— Я уже могу это сделать.

— Так помечтай! Чего бы ты хотел?

— Ах, — вздохнул Хадсон, закрыв глаза. — Есть кое-что.

— Что?

— Я бы приказал… попросил… чтобы моя мечта сбылась.

Хадсон замолчал, и Мэтью решил его подтолкнуть.

— Ну же, не оставляй нас в неведении! О чем твоя мечта?

Его глаза открылись. Хадсон улыбнулся, и это была не просто улыбка. Казалось, его лицо было тайным хранилищем, за которым скрывался самый славный секрет.

— О, Мэтью, — сказал он, — у человека должна быть мечта, которую он держит при себе. Здесь. — Он дотронулся до своей груди над сердцем. — Если произнести ее вслух... это может ее разрушить.

— Он что-нибудь пил? — спросил Фэлл.

Хадсон посмотрел на Камиллу.

— Раз уж мы все предаемся фантазиям, чего бы вы хотели?

Камилла уставилась в пол. Всем уже казалось, что она не собирается отвечать, однако она заговорила. Голос ее был тихим, но Мэтью услышал в нем отголоски боли и гнева.

— Я бы попросила доказательства, — сказала она, — что мой отец не был безумным убийцей.

Глава шестнадцатая

Воцарившуюся тишину первым нарушил Профессор Фэлл.

— Не могли бы вы пояснить? — попросил он.

— Не могла бы. Простите, мне нужно на воздух. — Камилла встала и направилась к выходу из комнаты.

— Там еще льет, — напомнил ей Хадсон, но она не удостоила его ответом. — Хотите, я составлю вам компанию? — И снова ответа не последовало. — Не уходите далеко, — добавил Хадсон, но Камилла