Троя. Мифы, история, археология - Олег Ивик

конечно, нельзя назвать вполне независимым источником. Другие античные авторы, если что-то и добавляли к древним сказаниям «от себя», то делали это, повинуясь голосу божественных муз; для Вергилия же император был не менее важной «музой». Тем не менее «Энеида» – основной связный и подробный текст, посвященный Энею, и его нельзя игнорировать. Поэтому обратимся на некоторое время к сыну Анхиза и его деяниям в изложении Вергилия.

Как пишет знаменитый римлянин, в ночь взятия Трои Энею явился во сне Гектор и сказал:

Сын богини, беги, из огня спасайся скорее!

Стенами враг овладел, с вершины рушится Троя!

Отдал довольно ты и Приаму и родине! Если б

Мог быть Пергам десницей спасен, – то десницей моею!

Троя вручает тебе пенатов[93] своих и святыни:

В спутники судеб твоих ты возьми их, стены найди им,

Ибо, объехав моря, ты воздвигнешь город великий{635}.

Эней вскочил с ложа и узнал, что город уже захвачен неприятелем. Некоторое время он, игнорируя слова Гектора, пытался возглавить оборону, но эти попытки не увенчались успехом. Когда его маленький отряд был разбит, Эней увидел на пороге святилища Елену, которая «в убежище тайном скрывалась молча, в надежде спастись».

Эней вспомнил обо всех бедах, которые навлекла Елена на жителей Троады и на окрестные народы. Его возмутила мысль, что красавица вернется в родную

Спарту, где ей будут служить рабы-троянцы, взятые в плен Менелаем, и дарданец уже готов был кинуться на женщину с оружием в руках, но между ним и его жертвой внезапно встала Афродита. Она напомнила сыну, что не Елена, а лишь воля богов виновна во всех несчастиях троянцев. Богиня рассеяла туман, скрывающий богов от взглядов смертных людей, и Эней увидел, что боги поддерживают ахейцев, а Посейдон собственноручно крушит стену, им же некогда возведенную.

Афродита велела Энею забыть о мести и подумать об отце Анхизе, жене Креусе и сыне Аскании (который носил также второе имя Юл). Дарданец внял наставлениям матери, кинулся в дом, в котором жила его семья, и приказал слугам идти за городскую стену, на пригорок, где стоял заброшенный храм Деметры и рос священный кипарис. Добираться туда он велел «с разных сторон» – чтобы не привлекать внимания врагов. Анхиза он попросил захватить с собой семейные святыни – сам он не смел коснуться их руками, обагренными кровью. Анхиз выполнил просьбу сына, но идти самостоятельно он не мог – напомним, что дарданец был парализован молнией Зевса. Поэтому Эней посадил отца на плечи, взял сына за руку, а жене велел идти следом.

Городские ворота уже показались перед ними, но тут беглецы наткнулись на отряд ахейцев. Эней пустился бежать, и когда достиг храма Деметры, он обнаружил, что жена его исчезла. Спрятав отца, сына и собравшихся здесь слуг в укромной долине, Эней вернулся в город. Долго метался он по пылающей Трое и искал свою Креусу, но тщетно. Он видел, как ахейцы грабили город. Видел он и Одиссея с Фениксом, стоявших возле храма Геры и охранявших награбленные сокровища.

Отчаявшись отыскать жену, Эней стал громко звать ее, и тогда перед ним явился призрак Креусы – женщина погибла, когда бежала к городским воротам. Теперь она предсказала мужу, что тот будет долго скитаться по морям и в конце концов придет в Гесперийскую землю (Италию), где протекает река Тибр,– там он найдет «счастливый удел, и царство себе, и супругу царского рода»{636}.

Эней покидает Трою. Монета Илиона, конец I в. н. э.(Bellinger T129)

Ночь была на исходе, когда Эней вернулся к своим близким. Здесь он с удивлением обнаружил – множество народа. Позднее Эней рассказывал:

…К нам, что ни час, стекалися матери, мужи,

К нам молодежь собралась – поколенье изгнанников жалких!

Шли отовсюду они, и сил и решимости полны

В землю любую со мной отплыть, куда захочу я{637}.

Эней взял на плечи отца и со своими спутниками и сыном направился в сторону гор{638}.

Тем временем в городе продолжались бои. Ахейцы ворвались и в дом Деифоба, где Елена совершила очередной неприглядный поступок. Позднее Деифоб рассказывал Энею, встреченному им в Аиде, о событиях этой ночи:

Я же, устав от забот, с отягченным дремотою взором,

В брачный злосчастный покой ушел и забылся на ложе

Сладким, глубоким сном, безболезненной смерти подобным.

Славная эта жена между тем уносит оружье

Из дому всё – даже верный мой меч, что висел в изголовье, -

В дом Менелая зовет, растворяет настежь все двери.

Думала, видно, она угодить любимому мужу,

Тем заставив молву о былых преступленьях умолкнуть{639}.

Менелай и Одиссей не только убили безоружного Деифоба, но и надругались над троянцем. Следы пыток сохранились на теле несчастного даже в Аиде{640}.

Квинт Смирнский рассказывает о том, как Менелай настиг Елену, «полную гибельным страхом»{641}. Царь хотел поразить бывшую супругу мечом, но Афродита удержала его справедливый гнев, «пылом любовным наполнив опять его сердце и очи»{642}. Несмотря на воскресшие чувства, Менелай все же пытался «выполнить долг поскорее» и казнить преступную жену, но на выручку бывшей невестке пришел Агамемнон. Он осадил брата, сказав: «Ведь не Еленой, как мнишь, опозорен ты был, а Парисом…»{643} Менелай вполне удовлетворился таким объяснением и повел Елену прочь из пылающего дворца.

Всюду над Троей горящей пронзительный вопль раздавался.

С криками кто-то сквозь пламя последний прокладывал путь свой.

И настигал его там прежде времени рок беспощадный.

Все к неминуемой смерти вели днесь дороги троянцев.

Ввысь поднимался огонь, и окрасило светлое небо

зарево многих костров. Обитавшие рядом народы

видели Трои пожар с возносящейся к солнцу вершины

Иды священной, Тенедоса и Самофракии мыса.

Кто-то, по морю плывущий, при зрелище этом воскликнул:

«Труд свой великий, видать, довели до конца аргивяне..!»{644}

В ту же ночь, если верить Квинту Смирнскому, на небе погасла одна из звезд, входивших в звездное скопление Плеяды,– Плеяда Электра. Она была матерью Дардана, и многие троянцы и дарданцы приходились ей прямыми потомками. Увидев гибель Илиона, она навеки отказалась светить[94] и с тех пор прячет свой лик от мира.

Наутро ахейцы стали сносить к кораблям добычу и сгонять пленных. Кассандра