Анна среди индейцев - Пегги Херринг

Эта вонь, отвратительный всепроникающий запах смерти, оставленный природе, чтобы она навела порядок. Это был Собачников. Овчинников украдкой бросает взгляд на мужа, потом на Тимофея Осиповича. Муж открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом передумывает.

— Что? Что такое? — спрашиваю я. — Скажите мне!

— Аня… — произносит муж. — Его убили, когда он вернулся забрать узел с твоим телескопом.

— Что?

— Я велел ему его оставить. Но он не послушался. Не хотел нарушить обещание.

Я закрываю лицо руками. Нужно было нарушить обещание. Ему нечего было опасаться. Все видели, каким жестоким было сражение; каждый сделал, что смог. Кто бы его осудил? Должна быть какая-то расплата за бессмысленную смерть Собачникова. Где справедливость? Мои телескоп с журналом пропали. Но этого недостаточно.

Мы должны выдержать это испытание. В память о Харитоне Собачникове. Мы не должны допустить, чтобы его смерть была напрасной. Сидя у огня под разверзшимися небесами, я сжимаю крест и клянусь, что сделаю все, чтобы мы выжили и вернулись домой.

— Анна? Пожалуйста, подойдите, — говорит Маки днем, когда дождь все еще стучит по крыше. Он сидит на лавке на своей половине дома с тремя колюжами, с которыми часто совещается. В руках у него его металлический читулт. Мы не говорили с самого освобождения его сестры, и я страшусь того, что последует.

Муж прожигает Маки убийственным взглядом и собирается встать. Тимофей Осипович смотрит на мое лицо, потом кладет ладонь на руку мужа и предупреждающе качает головой.

Я пересекаю дом. Кажется, это занимает целую вечность. Я чувствую себя ребенком, когда приближаюсь к Маки и встаю перед ним. Наверняка его мнение обо мне ухудшилось. Вопрос лишь в том, насколько?

— С вашей сестрой все в порядке? — спрашиваю я.

— Да, она дома. Она выглядела уставшей в последний раз, когда я ее видел, но в целом она чувствует себя настолько хорошо, насколько можно ожидать в подобных обстоятельствах.

— Простите меня за то, что нарушила обещание. Я не желала, чтобы кто-нибудь пострадал.

— Она не пострадала. К счастью. Другие тоже.

— Знаю, я обещала. Но как только я увидела их на другом берегу реки, то поняла, что это было неправильно. Было ужасной ошибкой с моей стороны давать такое обещание.

Маки и сидящие с ним колюжи смотрят в сторону очага. Я поворачиваюсь посмотреть, что привлекло их внимание, но не вижу ничего необычного. Лишь Овчинникова, уставившегося на свои руки, и Тимофея Осиповича, чья ладонь все еще лежит на руке мужа. Огонь дает мало света, но его достаточно, чтобы разглядеть, какие они измученные, какой между нами царит разброд. Чудо, что лишь один из нас погиб.

— Вы нужны нам, Маки. Мы не сможем попасть домой без вашей помощи. — Мой голос пресекается. — Никто не выживет.

Он хмурится и поджимает губы.

— Вы думали только о своих людях. Нарушили слово и подвергли опасности жизнь моей сестры.

— Но ведь она на свободе, — бормочу я. — Разве вы не этого добивались?

— Да, я этого добивался. Но не таким способом, — восклицает он. Его рука обводит сидящих у костра. — Что мне делать со всеми вами, пока вас не заберет корабль?

— Мы будем работать. Постараемся жить по вашим обычаям. Как вы и просили. Пожалуйста… мы не доставим хлопот.

Он поворачивает читулт. Вырезанные глаза смотрят на меня.

— Ваши люди уже причинили множество хлопот.

— Только до следующего корабля. Вы сами сказали, что сюда идут два. Пожалуйста… нам нужна ваша помощь.

— Когда на побережье собирается слишком много бабатид, всегда следуют неприятности.

— Я поговорю с мужем. Он главный. Я скажу ему, что все должны вас слушаться.

Он говорит что-то трем сидящим с ним колюжам. Один отвечает.

— А те, кого вы оставили в лесу, — кто скажет им оставить нас в покое? — спрашивает Маки. — Перестать стрелять в нас и воровать нашу еду.

— Они уходят. На юг. Они думают, что там, далеко отсюда, ждет русский корабль. Их уже здесь нет.

Маки говорит сидящей с ним троице что-то еще. Тот же колюж отвечает ему, потом высказывает свои соображения. Маки слушает, а я пытаюсь понять, о чем они говорят.

Маки коротко отвечает, потом поворачивается обратно ко мне. Кладет читулт на лавку.

— Я прощаю вас, Анна. Но вы должны поговорить с мужем. И отныне я буду требовать, чтобы вы держали слово.

Глава вторая

— Почему я должен что-то делать для этого макового зернышка? — спрашивает муж.

— Николай Исаакович, у нас нет выбора.

— Конечно, нет. Анна Петровна, мы рабы! Узники! А эти колюжи только и ждут возможности нас убить.

— Они ждут корабля — как и мы.

Солнце садится в океан. Дождь кончился, тучи разошлись, и теперь небо залито розовым и фиолетовым — цветом вареной свеклы, цветом морских звезд, которых я видела в луже под камнем. Над кобальтово-синим морем — золотая полоса. Это редкий вечер, как из-за красивого заката, так и потому, что мы с мужем смотрим на него вместе, словно наблюдаем за китайским фейерверком во время гуляния на большой петербуржской даче.

— Николай Исаакович, если ты не прикажешь команде слушаться колюжей, мы никогда отсюда не выберемся. Маки заставил меня пообещать, что мы больше не причиним им неприятностей.

— Неприятностей — им? — Он смеется жестоким смехом. — Этот маковый тойон коварен. Он что-то замышляет. Вот увидишь.

Я качаю головой, не соглашаясь, но в угасающем свете — сияющий купол солнца вот-вот исчезнет под водой — он ничего не видит.

Придется найти другой способ исполнить данное Маки обещание.

— Можно с вами поговорить с глазу на глаз?

Тимофей Осипович усмехается.

— Со мной? Вы уверены? О чем же?

— Скажу, когда будем одни.

— Тогда ведите, — говорит он. — Я предаюсь в ваши очаровательные руки.

Мне не хочется никуда идти с ним, но раз уж муж не желает ничего слушать, а Маки рассчитывает на меня, нужно найти другой способ убедить команду в том, что сотрудничать с Маки — в наших интересах. Мужу это не понравится, но, если я буду действовать искусно, он никогда не узнает о моей роли. За время нашего путешествия я постоянно была тому свидетельницей. Если мне удастся убедить Тимофея Осиповича, остальные последуют его примеру, и не будет казаться, будто я подрываю авторитет мужа.

Я веду его вниз на каменистый берег, где лежит челнок. Недалеко от нас играют у воды девчонки с мальчишками. Они подбрасывают на ветер кусочки сухих водорослей. Несколько мгновений те летят, а потом падают и их несет по берегу. Дети бегут по темным камушкам, пытаясь обогнать