Кровавые скалы - Джеймс Джексон

— Прошу вас, я буду драться.

— Разве что за воздух. Ты сам определил свою нынешнюю участь.

— Я готов сразить любого язычника, принять любую опасность.

— Ты примешь суд у райских врат. Да смилуется над тобой Господь.

И вновь опора исчезла, и яростные судороги человека на веревке раскачали деревянную мачту.

Третий узник, калабриец, был казнен быстро. Наконец приор остановился перед четвертым смертником.

— Последний участник нашего квартета.

— Гори в аду, Гарза! И ты, де Понтье! Вы дьяволы, а не христиане!

— Мы получили твое признание. Именно ты на стороне сатаны.

— Магометане у наших стен, а вы расчистили место для расправы, нашли время применить против верующих во Христа клещи и клеймо.

— Еретик, лютеранский лазутчик, желавший низвергнуть само основание, на котором зиждется церковь.

— Куда же делся наш Всепрощающий Господь?

— Прощению нет места в священной войне.

— Которую вы навлекли на самих себя, как и сарацин. Эта война опорочила то благое дело, за которое вы сражаетесь, все добродетели, что вы отстаиваете.

— Не тебе судить о добродетелях.

— И не тебе, Гарза. Прислужник инквизиции, навозная муха при дворе испанского короля.

— Прикуси язык, еретик! Или лишишься его!

— Я не боюсь твоих интриг, Гарза. И твоих, де Понтье. Вы убиваете меня лишь по той причине, что я выступил против вас, мешал вам захватить власть.

— Это достаточный мотив.

— Молюсь, чтобы в случае победы трон ордена вам не достался.

— Молись живее.

Взгляда приора было достаточно. Опору убрали, тело содрогнулось, ноги дернулись. Гарза присоединился к де Понтье, чтобы понаблюдать за зрелищем.

— Они неплохо танцуют, приор.

— Пришлось их подбодрить.

— Жаль, что мы ограничены приказом великого магистра, его волей сохранить людей для боя.

— Ла Валетт так же сентиментален, как и глуп, брат.

— И к тому же стар. Против него обстоятельства. Против него мы.

Приор Гарза указал на четыре тела, дрожащих на веревках:

— Сегодня мы зашли во фланг будущим врагам.

— Будьте уверены, они не последние.

Появившись из-под града камней, Гарди перемахнул через баррикаду и стал осторожно пробираться по задымленным улицам. Он помнил и более мирные места. Настал всего лишь еще один день, сменивший еще одну ночь, и пылевая завеса, окутавшая осыпавшиеся стены Биргу и Сенглеа, погустела. Все, что Кристиан видел и слышал, не сулило добра. За каждым углом он ожидал столкнуться с отрядом вопящих янычар. На каждом бастионе англичанин опасался увидеть развевающиеся знамена с османским полумесяцем.

Услышав свист приближающейся пули, Гарди укрылся в разрушенном проходе в некое здание. Неподалеку козел жадно выискивал в отбросах сорняки. Жизнь и смерть шли своим чередом. Кристиан продолжил путь, прислушиваясь, присматриваясь, ощупывая дорогу шестым чувством, предрекавшим опасность. В этом и состояла вся сложность. Пуля, клинок или взрыв угрожали всюду. Юбер ничего не нашел. Кроме, быть может, нескольких лекарств и необъяснимого появления старшего рыцаря. Никаких следов измены или отравителя. Кроме великого магистра, было еще Священное собрание — девятнадцать пристрастий, девятнадцать вероятностей, девятнадцать вариантов.

— Фра Роберто, ты пьян.

— Ты разбудил меня, чтоб сообщить эту новость?

— Я разбудил тебя по другой причине.

— Любая причина подождет. — Священник остался лежать с закрытыми глазами. — Я сейчас пребываю в месте удивительной красоты.

— Где правит твой громогласный храп.

— Не смейся над моим стремлением обрести покой.

— Который ты обретаешь лишь в пекле битвы.

— Ты тоже. — Фра Роберто приоткрыл один глаз. — Знаешь, что я видел сегодня утром? Коня без седока, гнедого скакуна, который прекрасным стремительным галопом промчался по побережью Биргу.

— Это одна из твоих притч?

— Лишь пересказываю увиденное. Перепуганный зверь бежал от шума сражения и на краю утеса прыгнул вниз навстречу гибели. Как видишь, нас покидают не только крысы и европейские монархи.

— Они решили, что мы обречены.

— Я их не упрекаю. Но порицаю тебя за то, что ты лишил меня сладких сновидений и настойчивых объятий госпожи-выпивки.

— На то есть причина.

— Ты ее озвучишь, или мне придется переломать ту ногу, что разбудила меня?.. Ты нашел предателя?

— Мы продолжаем поиски.

— Это де Понтье или его обрюзгший испанский сообщник приор Гарза? Или надменный адмирал Пьетро дель Монте? Прославленный командующий кавалерией Копье? Кроткий и застенчивый Филиппо Пилли, приор Капуи? Возможно, ученый наперсник и латинский секретарь магистра сэр Оливер Старки? Благородный воин Луи Дюпон или задиристый бейлиф Эгльский? Их союзники, Джон де Монтегю и Матео Ферер?

— Пока что я не знаю.

— Пока что мне плевать. — Фра Роберто развернулся и основательно улегся на бок. — Найди мотив — и, быть может, отыщешь предателя.

— Мне нужно твое участие, фра Роберто.

— Если его можно дать, ты его получишь.

— Я хочу жениться на леди Марии.

Священник уже сидел.

— Жениться? На леди Марии? Тебе не пережить свадебной церемонии.

— Еще одна причина, по которой мы спешим обвенчаться.

— Ты заручился согласием ее отца?

— Мы сбежали от него.

— А благословение магистра получил?

— Мы поженимся тайно.

— Ты дворянского происхождения? У тебя есть земли? Будущее при дворе какого-либо монарха?

— Все, что уготовила нам судьба, мы разделим на двоих.

— Это противоречит всем догматам ордена и несовместимо с правилами наследования и титулованной кровью.

— Иисус был плотником, фра Роберто.

— А ты пират, Кристиан. Мятежник, обольститель, бродяга и наемник, чей кошелек набит золотом, снятым с вражеских трупов.

— Так вы освятите наш союз?

— Без единого колебания и задержки. — Священник шумно выпустил газы. — Если вы и дальше будете жить вместе так же, как деретесь на стенах форта, немногие сумеют разлучить вас.

— Никто!

— Иди готовься. Ты и Мария из Мдины станете мужем и женой.

К тому моменту как Гарди покинул тлеющий флигель дворца епископа, фра Роберто вновь провалился в глубокий безмятежный сон.