Прорыв блокады Ленинграда. Операция «Искра» - Вячеслав Альбертович Мосунов

на стыке со 128-й стрелковой дивизией и в районе левого фланга 419-го стрелкового полка. Неоднократные атаки противника на всем фронте дивизии отражались с большими потерями и успеха не имели. Численность атакующей пехоты последовательно нарастала, не ослабевал артиллерийский и минометный огонь по боевым порядкам и огневым точкам.

В 7 часов 5 минут пехота противника, идущая вслед за огневым валом, прорвала оборону левого фланга 128-й стрелковой дивизии и вышла в район огневых позиций орудий прямой наводки 414-го стрелкового полка. Первую группу противника, которая атаковала с тыла его правый фланг, по докладам, удалось отбить, взяв в плен 11 немцев, которых впоследствии уничтожили. Захваченное оружие пустили в ход против врага. В 7 часов 30 минут противник численностью до 150 человек перешел в атаку на правый фланг 414-го стрелкового полка. В результате этой атаки правый фланг сводного батальона 414-го стрелкового полка, понеся большие потери, примкнул к правому флангу 419-го стрелкового полка, развернувшись фронтом на северо-запад, и, частично отрезанный от полка, был оттеснен к дороге.

В 7 часов противник начал атаки силами пехоты в стык флангов 419-го и 424-го стрелковых полков. После каждого отражения противник стремительно наращивал атакующие группы пехоты и к 9 часам овладел двумя блиндажами 424-го стрелкового полка на его правом фланге. В 10 часов 20 минут в стыке 424-го стрелкового полка с 11-й стрелковой дивизией противник силой до 100 человек вышел на шоссейную дорогу Синявино – Гонтовая Липка. К этому времени на правом фланге дивизии в районе 414-го стрелкового полка противник вышел в тыл 414-го и 419-го стрелковых полков, создав угрозу окружения их частям. С этого времени проводная и подвижная связь с подразделениями прекратилась. Связь осуществлялась только по рации 419-го стрелкового полка. Для удобства и прочности управления боем старшим начальником всех подразделений был назначен капитан А.А. Фоя.

Для восстановления прежнего положения и для соединения с подразделениями, ведущими бой южнее дороги, Овчинников ввел в бой резерв в количестве 90 человек при четырех станковых пулеметах, двух 45-мм орудиях, двух ПТР и 36 автоматах. Введенный резерв не смог пробиться южнее дороги, так как противник силой до 300 человек вышел к дороге, где и был остановлен резервом полков и резервом Овчинникова. Неоднократные попытки противника распространяться на север были отражены с большими для него потерями. В 15 часов капитану Фое было приказано удерживать оборону, выделить отряд и ударом в северном направлении способствовать резерву по уничтожению противника, вышедшего к шоссейной дороге. В 17 часов положение подразделений стало усложняться, обороняющиеся вынуждены были переходить с одного фланга на другой для отражения атак противника. За ограниченностью боеприпасов использовалось оружие врага. По докладу старшего лейтенанта Шипукова из 414-го стрелкового полка, во всей сводной роте 414-го полка оставалось 19 человек, не более оставалось в составе подразделений 419-го и 424-го стрелковых полков.

В 17 часов 45 минут капитан Фоя донес о безнадежности положения. Он сообщил, что противник подбросил резервы и пустил танки «среднего типа» на тихом ходу, которые прямой наводкой и гусеницами стали уничтожать блиндажи и орудия, снарядов к которым уже не было. Участок обороны быстро сужался, личный состав быстро сокращался. По докладу ряда командиров, оставшаяся группа от всех полков в количестве 39 человек, под командованием капитана Фои, контратаковала противника в северном направлении; в порядках противника была пробита брешь, в которую вышла эта группа. Капитан Фоя был тяжело ранен и при прорыве второго кольца застрелился. Всего из окружения вышло 38 человек.

В бою, по подсчетам Овчинникова, потери составили:

414-й стрелковый полк – 115 человек,

419-й стрелковый полк – 138 человек,

424-й стрелковый полк – 89 человек.

Получается, что общие потери 18-й стрелковой дивизии составили 342 человека. Однако это не окончательная цифра всех потерь дивизии.

Командир дивизии Овчинников сделал следующие выводы из случившегося. По его мнению, противник появился в районе огневых позиций орудий прямой наводки правого фланга 414-го стрелкового полка, прорвав левый фланг 128-й стрелковой дивизии. Этим самым была ослаблена боеспособность подразделений 414-го стрелкового пола, обороняющих северную часть болота «Собачье». Орудия были выведены из строя, расчеты некоторых частично примкнули к подразделениям 414-го полка и частично были отброшены в направлении шоссе. Последующими атаками оборона 414-го полка была прорвана, чем противник расширил брешь для прохода пехоты в северо-восточном направлении, с выходом в тыл боевых порядков всех частей 18-й стрелковой дивизии, а также усложнил управление в звене полк – батальон. Для парирования ударов необходимы были резервы: полк – не менее роты, в дивизии – не менее батальона. Виновников в оставлении полосы обороны дивизии нет. Врагу удалось большой ценой овладеть этой территорией лишь тогда, когда защищать ее было некому, так как в течение 12 часов непрерывного боя по отражению атак противника со всех сторон личный состав гарнизона в абсолютном большинстве своем погиб, а матчасть – разбита.

К тому, как представил обстановку Овчинников, стоит добавить следующее. Он сам и его штаб послужили мишенью для острой и жесткой критики. Дело в том, что никто из них так и не попытался пробиться к сражавшимся в окружении бойцам. А пока окруженные дрались, и дрались долго, от них требовали держаться, «ни шагу назад», и говорили: «сейчас прорвемся». Из сохранившихся переговоров известно, что капитан Фоя пошел на прорыв самостоятельно. Ему успели только передать, чтобы он создал группу для прорыва. Капитан оказался единственным командиром, кто был на высоте положения. Этот офицер должен был быть награжден за предыдущие подвиги, но награда не успела прибыть к моменту его гибели. А отличился он еще во время боев за Синявинские высоты. Именно его батальон в конце января ворвался на высоту 43,3.

В таком бою трусость и героизм всегда идут рука об руку. В ходе расследования были выявлены отдельные факты отхода без приказа. При работе с командирами 11-й стрелковой дивизии выяснилось, что ее начсостав и политработники уже около 8 часов утра останавливали бегущих в беспорядке бойцов из соседней дивизии.

Остается разобраться, куда делся 374-й стрелковый полк 128-й стрелковой дивизии. В документах расследования он упоминается мало. Но, исходя из документов самой дивизии, получается, что он также попал в окружение. В журнале боевых действий 128-й стрелковой дивизии описание боя во многом перевернуто с ног на голову. Получается, что отошли не ее подразделения, а именно 18-я стрелковая дивизия сдала свои позиции. Скрипя зубами, штабные работники дивизии признают, что ее 374-й стрелковый полк сам оказался в кольце окружения. Но если обратиться к приведенной в расследовании оперсводке дивизии,