Прорыв блокады Ленинграда. Операция «Искра» - Вячеслав Альбертович Мосунов

счет других частей армии. Лишь часть пополнения она получила из состава маршевых рот. Как оказалось впоследствии, большая часть полученного пополнения была вообще не обучена. Во втором эшелоне армии находилась 189-я стрелковая дивизия.

В ударную группировку 2-й Ударной армии снова передали 64-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Ее численность после доукомплектования составляла более 7000 человек. Дивизия должна была наступать от Рабочего поселка № 6 на юг. В планировавшемся наступлении должны были принять участие и остальные части и соединения 2-й Ударной армии. Но главный удар снова наносился 73-й морской стрелковой бригадой и 64-й гвардейской стрелковой дивизией. Начало наступления было назначено на 22 февраля. В этот раз к удару командование подготовиться, в общем, успело, но была одна проблема, решить которую не представлялось возможным. Смысл всех расчетов, приведенных в отчете штаба артиллерии 2-й Ударной армии, сводится к одному. Обеспеченность боеприпасами была близка к нулю. Артиллерия недополучила почти 80 процентов снарядов и мин, необходимых для того, чтобы обеспечить хотя бы какой-то минимальный успех. Из отчетных данных известно, что расход боеприпасов в каждом последующем наступлении 2-й Ударной армии был ниже предыдущего. С немецкой стороны 64-й гвардейской стрелковой дивизии теперь противостояли подразделения 21-й пехотной дивизии.

Артподготовка 22 февраля продолжалась всего 35 минут. Действия 67-й армии оказались безуспешными. Оборона противника прорвана не была. Армия вновь понесла большие потери. Танкисты в ходе боя лишились большей части своих боевых машин. Танки двух бригад пошли в бой на участке Арбузово – высота 22,0. Они оторвались от пехоты и вышли вперед. В результате боя из 54 танков был потерян 41.

Что касается немцев, радиоразведка которых работала отлично, то они снова вскрыли подготовку к наступлению. Артиллерия вела огонь по нашим боевым порядкам. О наступлении 22 февраля в журнале боевых действий XXVI корпуса приведены лаконичные донесения 28-й и 21-й пехотных дивизий. Они говорят об отбитых атаках и большом количестве уничтоженных танков. События 22 февраля названы в истории 21-й пехотной дивизии сценарием для фильма ужасов. Довольно громкое определение для дня, когда немцы отбили все атаки, при этом потери 21-й пехотной дивизии за день составили около 140 человек. 23 февраля ситуация повторилась. Чтобы иметь перед глазами порядок цифр, заметим, что за эти два дня 67-я армия потеряла до 1000 человек убитыми и ранеными.

Восточнее бойцам 73-й морской стрелковой бригады удалось ворваться в немецкие траншеи[251]. Но краснофлотцы были отброшены на исходные позиции немецкой контратакой. Некоторое время наши войска еще демонстрировали активность. Так, 25 февраля дивизии 67-й армии снова атаковали. И потерпели такую же неудачу, как и в предыдущие дни. К 27 февраля все кончилось. Потери были очень велики, только 142-я стрелковая дивизия потеряла за месяц боев больше 6000 человек. Наступление 22–23 февраля не дало ничего, кроме очень больших потерь.

Необходимо отметить: несмотря на то, что высота 43,3 считалась очищенной от немцев, ее восточная часть в основном осталась в руках противника. Не удалось выбить немцев и с топографического гребня высоты. Вплоть до сентября 1943 г. в руках советских бойцов находилась лишь узкая полоска шириной около 200–300 м и участок у Рабочего поселка № 6.

Противник оценивал свое положение на Синявинских высотах как прочное. Командир 11-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Томашки считал прорыв обороны дивизии маловероятным. Потери его составляли 30–50 человек ежедневно, однако уходить немцы никуда не собирались. Ведь с высот ими великолепно просматривалась равнина с единственной сухопутной дорогой снабжения Ленинграда.

После провала 22–23 февраля 1943 г. Ставка приказала прекратить наступательные операции на этом участке. 2-ю Ударную армию передали в состав Ленинградского фронта. Но бои не прекратились. Необходимо было захватить опорный пункт на Синявинских высотах. Еще до создания специальной группы артиллерии для обстрела советской железной дороги немецкие 8,8-см зенитки вели огонь по движущимся поездам. В Ставке ВГК решили, что нужно сконцентрировать все усилия на фланговых ударах по немецкой группировке в Южном Приладожье. А пока обе стороны строили планы на будущее. После того как Ставка ВГК обсудила предложения командования Ленинградского фронта от 4 марта, было решено, что наиболее выгодными будут встречные удары по флангам противника. На участке 2-й Ударной армии было решено временно перейти к обороне. С 7 марта армию вновь передали в состав Волховского фронта. В докладе командующего Л.А. Говорова при этом отмечалось, что позиции в районе Синявинских высот имеют исключительно невыгодное для наступления расположение.

Описание других операций под Ленинградом и наступления войск Северо-Западного фронта в рамках операции «Полярная звезда» будет сделано в одной из следующих наших работ. Пока же мы ограничимся рассказом только об одной локальной операции, известной под названием «Большая Анна».

Но перед описанием мартовских боев не мешало бы узнать о том, какие выводы сделало из происходившего с января по март советское командование. Как обычно, самые важные выводы делались уже по итогам, когда ничего поправить было нельзя. Советское командование «вдруг» осознало, что пополненная незадолго до наступления дивизия просто не способна нормально вести бой. Ее пехота зачастую была или плохо обучена, или вообще не обучена. Самый большой провал в подготовке касался тактики мелких подразделений. Плохо подготовленные люди были не в состоянии использовать даже то скромное количество оружия, которое у них было. Командиры стрелковых полков и батальонов оказались неспособны управлять своими подчиненными в бою. Поэтому взаимодействие с танками оказалось просто провальным. Артиллерия в период последних боев работала так же плохо, как и до этого. Контрбатарейная борьба опять была полностью провалена.

Штабисты сделали также очень неприятный для себя вывод по поводу того, какими силами противник сдерживал наступление наших войск. По их данным, немцам хватало одного-двух пехотных батальонов, чтобы остановить советскую стрелковую дивизию. Последнее не должно никого удивлять. Большое количество пулеметов и минометов давало немецким пехотным командирам шанс делать боевые порядки своих войск достаточно разреженными и, следовательно, менее уязвимыми для огня артиллерии. Используя тот факт, что к переднему краю было малое количество удобных подходов, немцы организовывали многослойную систему огня, преодолеть которую было крайне непросто. Получается, что немецкое командование организовало для войск Ленинградского фронта позиционный тупик, сравнимый с боями у Пашендаля во Фландрии в 1917 г. И в течение более чем месяца после прорыва блокады штаб Ленинградского фронта гнал в этот тупик войска. Из этого можно сделать вывод и о низком уровне военного искусства в целом, и о недостатках системы управления. Советские командиры (не исключая и Л.А. Говорова) избрали самый простой способ ведения боевых действий. Это был конвейер, когда дивизии и бригады шли в бой друг за другом. И только