Охота на левиафана. Пропавшая сестра. Мальчики на севере.Водой по лесу. - Майн Рид

— Я очень несчастлива Роланд, — сказала она вполголоса. — Приходите к нам завтра. Вы обещаете?

Я не мог быть столь жестоким к ней и обещал.

Наш визит был непродолжителен. Перед нашим уходом миссис Г. в свою очередь пригласила нас посетить их снова. Но приглашение это было сделано тогда, когда ее муж не мог его слышать.

— Розочка еще в школе, — сказала она мне, — и вы непременно должны прийти повидаться с нею. Она очень часто вспоминает о вас. Когда она услышит, что вы в Лондоне, то наверняка пожелает вас увидеть.

Мы ушли. Я был очень сердит на Каннона, который затеял всю эту историю. Мне пришла в голову мысль, что он посредством меня вздумал отомстить Вэну. Я высказал ему это. Но его аргументы были гораздо основательнее моих, и поэтому я был принужден отказаться от своих обвинений.

Глава 38

СВИДАНИЕ С ДЖЕССИ

На следующий день я опять посетил коттедж в Сент-Джонс-Вуде. И опять увидел Джесси. Она мне очень обрадовалась. Только черты ее лица показали, как сильно она страдала.

— Я знаю Роланд, — сказала она, — что наша встреча опять принесет мне только одно горе. Но в настоящую минуту я очень рада видеть вас и готова впоследствии расплатиться за эту кратковременную радость.

Я прикинулся непонимающим ее.

— Когда вы оставили нас на Ярре-Ярре, я пыталась забыть вас. Я решила никогда больше не встречаться с вами. А теперь, увы! Все мои решения тщетны. Я знаю, что для меня несчастье — встреча с вами, и все-таки я благословляю ту минуту, когда снова увидела вас. С вашей стороны было жестоко явиться к нам вчера, и все-таки я благословляю вашу жестокость.

— Мое вчерашнее поведение у вас произошло благодаря непредвиденным случайностям. Я в этом нисколько не виновен. Пока я не вошел в вашу гостиную, я даже не знал, что вы в Лондоне. Я думал, что вы в Австралии. Мистер Каннон обманул меня, — он пригласим меня познакомиться со своими лондонскими друзьями. Я не знал, к кому он меня приглашает; ради собственного своего счастья и вашего спокойствия я не пошел бы с ним к вам.

— Роланд, вы жестоки!

— Как вы можете говорить так, когда только перед этим сказали, что с моей стороны было жестоко вчера приходить, Джесси? Во всем этом есть что-то такое, чего я не могу понять.

— Роланд, пощадите меня! Не говорите больше об этом! Давайте говорить о других вещах!

Я счел за лучшее повиноваться ей, и больше часа просидел с нею tete-a-tete, пока наша беседа не была прервана появлением миссис Г.

Я не мог уйти, не обещав зайти еще раз, так как не видел пока маленькой Розы.

От Каннона я узнал все, касающееся семейных дел скваттера.

Отец Джесси составил себе большое состояние, ликвидировал свои дела и приехал в Англию, чтобы остаток своих дней провести на родине, в Лондоне.

Я знал, что после моего отъезда Вэн стал частым гостем на Ярре-Ярре, успел войти в доверие к скваттеру и сделался претендентом на руку Джесси. Это и вызвало ссору между Вэном и Канноном. С переездом семьи скваттера в Лондон за ними последовал и Вэн.

Взвесив все обстоятельства дела, я пришел к убеждению, что самое лучшее для меня не видеться больше с Джесси, так как мои посещения могут только возбудить у нее напрасные надежды.

Лондонская жизнь нагнала на меня сильную тоску. Я чувствовал себя очень скверно и решил проститься со своею родиной, чтобы опять вернуться в Австралию — продолжить свою бродячую, полную лишений и опасностей жизнь. При спокойной жизни и при виде счастья других сердечные мои раны опять открылись, и я начал сильно страдать. Образ Леоноры не давал мне покоя. Перед отъездом я решил посетить еще два города: Бирмингем и Ливерпуль. В Бирмингеме я хотел посетить своего товарища, бывшего каторжника, с которым мы работали в Авдоке. В Ливерпуле я хотел собрать более подробные справки о Леоноре. Мне все-таки хотелось узнать, как она поживает и где.

У меня мелькнула также мысль посетить ее перед отъездом с родины, так как назад вернуться я не предполагал.

По приезде в Бирмингем я очень скоро разыскал Брауна — так звали моего товарища-каторжника. Мне не пришлось потом раскаиваться, что я его навестил. Браун встретил меня с большим удовольствием и радостью.

— Вам только одному, — молвил он, — я рассказал в колонии историю моего преступления и моей жизни. Вы помните, с какой ничтожной надеждой я возвращался домой. Я считаю вас справедливым и расположенным ко мне человеком и знаю, что вам доставит большое удовольствие то, что я вам сейчас расскажу.

— Мне уже доставляет удовольствие, — сказал я, — и то, что я вижу здесь вокруг себя. Я нашел вас в мирной обстановке, в комфортабельном доме, и по всему вашему внешнему виду могу заключить, что вам живется хорошо.

— Да, — радостно ответил Браун, — это действительно так, как вы сказали. Я гораздо счастливее, чем мог когда-либо мечтать. Я вам сейчас расскажу. По возвращении на родину я нашел свою мать в живых, но она жила в работном доме. Мой брат был женат и имел большую семью. Вся его жизнь представляла собой борьбу за полуголодное существование для себя и своей семьи. Я не пошел к своей матери в работный дом. Я не желал встречаться с ней в присутствии посторонних людей, которые могли не понять моих чувств. Узнав, что она там, я купил дом и полную мебельную обстановку к нему. Мой брат отправился в работный дом и взял оттуда нашу мать. Он привел ее ко мне и сказал ей, что это ее собственный дом, и все, что в этом доме находится, принадлежит ей. Вместо объяснений он свел нас вместе. Бедная мать почти обезумела от радости. В этот момент я почувствовал себя счастливейшим человеком в Англии. Это продолжается и до сих пор. То счастье, которое я испытываю теперь, живя со своей матерью и оказав помощь брату, вполне вознаградило меня за те страдания и печали, которые я перенес в своей жизни.

Перед моим уходом Браун открыл дверь в другую комнату и позвал свою мать, прося ее выйти к нам. Когда она вошла, я был представлен ей, как товарищ, с которым ее сын работал вместе на приисках. Это была благообразная женщина лет шестидесяти