ВьЮжная Америка - Александр Юрьевич Романенко

Потом как-то внезапно похолодало градусов, наверное, на десять, поднялся тугой ветер. Запотели окна, с перекрестков исчезли мальчишки, прохожие поднимали воротники, будто и впрямь на улице мороз. Низкое серое облако висело, как пенопластовый потолок. И вдруг зашелестели по асфальту крупные белые шарики, миллионы пористых кусочков. Это был град. Но Кито — высокогорный город, две восемьсот. Градовая туча наползла на длинную долину и рожала градины всего в сотне метров от земли. Шарики не сформировались как следует, не отвердели и не разогнались до скорости пули. Мягкий град не был в состоянии сбить даже пожелтевшую листву с тополей. Но зато он был обилен, как настоящий снегопад.

Мы ехали в такси, застряли в пробке и любовались этим монументальным явлением природы — горным тропическим градом. В считанные минуты градины покрыли все горизонтальные поверхности города слоем в двенадцать сантиметров, ветер кружил и швырял ледяные россыпи, строил подобия сугробов и творил метель, вьюгу. Вьюжная Америка. Вырвался на волю уголок солнца, белизна колола глаза. Зима, почти зима. Но без мороза, без предупреждения, сразу, посреди весны.

Так же внезапно градовая туча прекратила свою забаву и ушла с китийского плато. Кончился ветер, потеплело градусов до восемнадцати, снова солнечный день. И весь город «в снегу».

А дальше мы увидели совсем уж необычное — индейцы играли в снежки. Они лепили из размякших градин тяжелые мокрые шары и легонько, боясь пришибить, бросали их друг в друга. Мальчишки вылетели отовсюду и мгновенно заразились снежками. А некоторые норовили сунуть горсть ледышек кому-нибудь за шиворот. Веселится и ликует весь народ. Я подумал, что если бы град пролежал хотя бы до вечера, то мальчишки додумались бы и налепили снежных баб. Возможно, мы с Машей тоже не удержались бы. Но по всему видно — и часа не пройдет, как от белизны останется только сырость. А пока все очень довольны.

Кроме таксистов, конечно. По правде говоря, таксисты довольны больше других — счетчик-то щелкает себе: чем дольше пробка, тем лучше. Но надо же как-то поддержать нервничающего клиента. И таксист незлобно, выбирая выражения помягче, ругает на чем свет стоит изменчивую китийскую погоду и тупых водителей частных автомобилей. Все водители, кроме таксистов, грузовозов и автобусников, с точки зрения таксистов же, грузовозов и автобусников, — непроходимые тупицы, не умеющие ездить и не знающие правил.

— Кэ кьерэс, анималь? — негромко кричит наш таксист сквозь поднятое стекло, обращаясь к мужику в машине напротив. У того тоже поднято стекло, и он, разумеется, ничего не слышит, но, разумеется, все понимает.

— Анималь! — убежденно повторяет наш таксист и жмет клаксон.

Анималь — это животное. Если обозвать таким словом кого-нибудь на Тверской, это может кончиться печально. Здесь же, в Кито, «анималь» хоть и оскорбление, недопустимое между шоферами. Оно больше склоняется к значению «тупица», «недотепа». Что, конечно, тоже не комплимент.

Пока мы добираемся до дома, «снег» успевает растаять. Лишь сероватые горки бывших «сугробов» торчат кое-где у забора. Я набираю полную горсть неровных ледяных шариков. Приятно все-таки, пахнут зимой, концом февраля.

Выезд в Санголки

Несмотря на довольно активную рекламу, клиенты в нашу студию заглядывали не часто. В среднем выходило всего две съемки в день, что едва окупало аренду и материалы и не давало никакой прибыли. Разумеется, я нервничал, предпринимал всяческие необдуманные действия, дабы как-то расшевелить бизнес. Первое, что я сделал, — это снизил цены. Фото тридцать на сорок за пять долларов (вместо ранее объявленных семи). Второе — вынужденно ввел половинчатый формат, то есть двадцать на пятнадцать. Три доллара за штуку. Вместе с продолжающейся рекламой эти меры дали нам третьего клиента в день, но из-за сниженной цены и уменьшенного формата реальный доход значительно упал.

Я не спал ночами, изводил себя, изобретая все новые и новые способы улучшить положение. Но практически ничего уже сделать было нельзя. Это стало окончательно ясно после того, как я вывел на откровенный разговор одного старого фотомастера в историческом центре. Там я узнал, что фантастически высокая цена обыкновенной павильонной фотографии обусловлена отнюдь не любовью местных жителей к собственным изображениям, а надеждой, что редкий клиент оставит хоть какой-то доход фотографу.

Иначе говоря, фотографы привыкли драть три шкуры потому, что драть было почти не с кого. Основная масса снимающихся граждан предпочитает заказывать снимки размером три на четыре и два на три, для личных регистрационных карточек и прочих документов. На этих заказах не разживешься, расценки чисто символические, жалкие несколько сотен сукров прибыли с человека.

Не трудно догадаться, в каком состоянии ушел я от фотографа, вылившего на мою голову эту информацию. Я был оглушен и подавлен. Выходило, что месяц каторжных трудов по ремонту студии и огромные для моего кошелька затраты — все зря.

На следующий день я на работу не вышел. Был в коме. К вечеру, однако, взял себя в руки, оделся, нырнул в такси, а через полчаса на стекле моей витрины красовалась удвоенная цена — десять долларов за отпечаток. И никаких половинок! Я понимал, что столь наглая расценка, возможно, отпугнет даже тех немногих, кто уже подумывает прийти и сфотографироваться. Но таков местный метод борьбы за выживание. А в чужой монастырь со своим уставом не лезь.

Будь что будет, решил я. Один клиент в день? Хорошо, его деньгами я оплачу аренду, удержусь на нуле, а сам начну расширять услуги.

Я составил список услуг. Ни в коем случае не отказываясь от монтажей, можно было заняться и непосредственной фотографией, особенно детской. Без компьютера, снимая на обычную камеру и отпечатывая в «Кодак-центре» за сто метров от «Эспирали». И почему бы не предложить документальную фотографию тоже? Всего-то требуется купить четырехглазый «Полароид». А кроме того, выкроить из шестидневки один день для выездов. Самый гиблый день в Кито — среда (так сложилось исторически). Активность — минус девяносто процентов.

Последняя идея — выезды — особенно понравилась. В этом деле я спец, мне знакомы и туристы, и школьная работа, и садики с яслями. Не один сезон я оттачивал свой опыт выездной детской фотографии. Не хватало кое-какого оборудования. И на следующий день, махнув рукой на возможных клиентов, я снова не пошел на работу, а поехал с Машей на юг, покупать цветные ткани для фонов, большую мощную вспышку на аккумуляторах, легкий штатив и прочие мелочи. Мелочи эти съели еще два дня. После чего я сидел в полутьме студии,