Пропавшее войско - Валерио Массимо Манфреди

Клеанор не обратил на его слова ни малейшего внимания и продолжал лупить несчастного, до тех пор пока тот не упал на землю, отплевываясь кровью.

— Ты сломал ему ребра. Теперь доволен? — упрекнул его Ксен, вне себя от ярости.

— Сделал то, что следовало: этот мерзавец принимает нас за идиотов!

Ксен склонил голову и побрел прочь. Я слышала, как он бормочет:

— Это бессмысленно, бессмысленно…

Снег шел всю ночь. На следующее утро мы обнаружили, что проводник сбежал.

— Как это сбежал? — воскликнул Ксен, едва только ему сообщили. — Что значит — сбежал? А где были часовые? Почему никто не заметил, как он уходит?

— Вероятно, подумали, что в таком состоянии он не сможет двигаться и что не бросит здесь сына.

— «Вероятно, подумали»? Что значит: «вероятно, подумали»? Где виновные? Я хочу допросить людей, несших дозор сегодня ночью!

Софос ответил ему с каменным лицом:

— Ты никого не будешь допрашивать, летописец, у тебя нет никаких полномочий, ты не воин этой армии.

Ксен в ярости повернулся к нему спиной: никогда прежде с ним так не обращались.

— Куда ты идешь?

— Куда считаю нужным!

Софос умерил пыл:

— Я тоже вис себя от гнева, но не могу наказывать людей, которые провели ночь под снегопадом, а до этого долгие месяцы терпели нечеловеческие муки. Мы все равно выберемся отсюда.

— Ну, если ты так говоришь… — сухо ответил Ксен и пошел прочь.

Я никогда не видела, чтобы они подобным образом ссорились; других полководцев это тоже обескуражило. Ксантикл окликнул:

— Погоди. Нам надо поговорить.

— Оставь его, — сказал Тимасий. — Сейчас не время. Поговорим позже.

Ксен вернулся к своему отряду в хвосте колонны, не проронив ни слова. Он был в бешенстве.

Мы снова двинулись в путь и шли весь день, а потом еще один; снегопад усиливался; наконец впереди показалась река. На западе открылся просвет в тучах, через который проникали последние лучи заходящего солнца, окрасившие воду и снег в кровавые тона. Зрелище казалось нереальным, колдовским; так продолжалось еще несколько мгновений.

Река, широкая, полноводная, стремительно текла слева направо — значит, подумала я, к востоку. Перебраться через нее не представлялось возможным, но по крайней мере больше никаких опасностей мы не замечали.

Софос собрал верховных военачальников и пригласил также Ксена; тот не хотел приходить, но Агасий с Клеанором убедили его: они явились в нему, готовые привести на совет любой ценой, даже силой.

— Что будем делать? — спросил Софос, лицо его было мрачно.

— Построим мост, — ответил Ксантикл. — На тех холмах есть деревья.

— Мост? — подхватил Тимасий. — А что, можно. Мы воткнем в землю шесты, по два сразу, свяжем их между собой, сделаем что-то вроде сходней и по мере продвижения будем снова вбивать шесты — до тех пор пока не окажемся на той стороне.

— Тогда вперед, — сказал Клеанор. — По моим расчетам, если нам удастся переправиться, дело сделано: за той горной цепью мы должны увидеть море.

— Или еще одну горную цепь, — охладил его пыл Агасий. — Горы обманчивы, ты не заметил?

— Говорю же: там море, — настаивал Клеанор.

— Бесполезно спорить об этом, — промолвил Агасий.

Ксен молчал. Смотрел на поток и пытался понять.

— Мы должны выяснить, что это за река, — произнес он. — А наш проводник исчез, к сожалению.

— Мы снова начнем обсуждать историю с проводником? — вспылил Софос. — Все уже в прошлом, хватит!

— Давайте не будем кипятиться, — постарался успокоить их Тимасий.

Ксен продолжал:

— Это большая река, она имеет важное значение, наверняка у нее есть название, которое мы тоже знаем. Выяснив его, мы, вероятно, сможем достаточно точно определить, где находимся, и сообразить, в каком направлении идти дальше. В нашем положении, если сделаем ненужный крюк или потратим время и силы на строительство моста, это может погубить нас.

Агасий обхватил голову руками, словно пытался собраться с мыслями:

— Надо найти кого-то из местных, однако, чтобы он и на нашем языке говорил. Мне кажется, поблизости никого нет.

— Тогда строим мост, — заключил Ксантикл.

— Минутку, — перебил его Софос. — Посмотрите вон туда.

По берегу реки проходил местный житель с собакой и вязанкой дров на плечах.

— Скорее, а то уйдет! — закричал Агасий и, положив на землю копье и щит, опрометью бросился к человеку, появившемуся словно по волшебству. Остальные последовали за ним, и Ксену даже удалось обогнать Ксантикла: он пробежал там, где снег был менее глубоким.

Мужчина с вязанкой дров остановился и стал скорее с любопытством, чем со страхом, разглядывать чужестранцев, которые неслись навстречу словно безумные. Собака встревоженно залаяла, но не двинулась с места.

Ксен добрался первым и, задыхаясь, выпалил:

— Что это за река?

Собака снова залаяла. Человек покачал головой. Он не понимал.

— Как называется эта река? — закричал Тимасий, как только оказался рядом с Ксеном.

Агасий принялся размахивать руками, изображая поток, струящийся меж берегов:

— Река, понимаешь? Как называется эта проклятая река?

— Он не понимает; ты не видишь, что он не понимает? — проговорил Ксантикл.

Человек встрепенулся, словно сообразив, о чем его спрашивают.

— Ирван? Ирван кистеа? Пасе… Пасе.

— Пасе… — повторил Ксен. — Пасе… Это название. Пасе… ну конечно! Конечно! Это Фазис! Эта река — Фазис! Я знаю, где мы! Теперь уже не заблудимся. Не надо никакого моста: просто пойдем по берегу, и она приведет нас к морю и к прекрасному городу. Мы победили, друзья мои, мы победили!

Все начали радостно кричать и кидаться снегом, словно дети.

Только я не понимала.

Не понимала, почему река течет на восток, в сердце Персидской империи, в сторону, противоположную морю.