Полководцы Сталина - Виктор Стефанович Кожемяко

Отмечу и вот что. Решения и способы действий Жукова, Василевского, Рокоссовского, Конева, Малиновского, Говорова и других советских полководцев не только в наибольшей степени учитывали необычно трудные условия сложившейся обстановки, но и позволяли им извлечь такие выгоды для себя, так повернуть сложившиеся обстоятельства во вред противнику, с такой неукротимой волей и организаторской хваткой проводить свои замыслы в жизнь, что они могли наиболее эффективно решать стратегические, оперативно-тактические задачи и одерживать победы там, где иные военачальники терпели бы поражения или даже не пытались эти задачи решать.

– При том почти во всех моих беседах о ведущих наших полководцах звучало: они – разные. Не только по полководческому стилю, но и по личному характеру.

– Конечно, военачальники и не могут быть одинаковыми. Было бы идеально, скажем, если бы удавалось сочетать выдающиеся полководческие качества и твердокаменный характер Жукова с личным обаянием и чуткостью к людям Рокоссовского. Вот по рассказу С.К. Тимошенко, И.В. Сталин в шутку говорил: «Если бы соединить вместе Жукова и Василевского и затем разделить пополам, мы получили бы двух лучших полководцев. Но в жизни так не получается».

На наше счастье, война выдвинула целое созвездие талантливых полководцев, которые при решении различных задач хорошо дополняли друг друга.

– Точнее, пожалуй, надо сказать так: война дала возможность им проявиться. А выдвинули их Коммунистическая партия, Советское правительство, главный из руководителей страны – Иосиф Виссарионович Сталин.

– В беседах ваших это раскрыто достаточно подробно. Работа по выращиванию и выдвижению военных кадров шла в Советской стране действительно очень большая. Неизбежность глобального военного столкновения задолго до 1941 года понималась у нас хорошо.

Воевать пришлось с исключительно мощным противником

– Полководческое искусство наших военачальников во время войны формировалось в ожесточенном противоборстве с очень сильным военным искусством Германии.

– Это так. В военной науке и военном искусстве Германии был накоплен огромный опыт. Например, наиболее полно были разработаны весьма изощренные формы и способы дезинформации и достижения внезапности действий, упреждение противника в стратегическом развертывании, массированное применение ВВС для завоевания господства в воздухе и непрерывной поддержки действий сухопутных войск на главных направлениях. В операциях 1941–1942 годов весьма эффективно строились нашим основным противником наступательные операции с массированным применением танковых войск и широким маневрированием силами и средствами.

С точки зрения военного искусства особенно действенной стороной германского командования было умение постоянно маневрировать силами и средствами как в наступлении, так и в обороне, быстро переносить усилия с одних направлений на другие, хорошее взаимодействие между сухопутными войсками и авиацией. Как правило, немецкие командующие и командиры стремились обходить сильные узлы сопротивления наших войск, быстро переносили удары с одних направлений на другие и умело использовали образовавшиеся бреши в оперативном и боевом построении наших войск для свертывания обороны в сторону флангов и развития наступления в глубину.

– Все это давало свои результаты?

– Разумеется, особенно на первом этапе войны. Объективности ради надо признать, что такие операции, как окружение и уничтожение наступающих советских войск под Харьковом весной 1942 года или действия генерала Манштейна по разгрому наших войск в Крыму в том же 1942-м и некоторые другие были проведены с большим военным мастерством. Германские командующие и командиры гибко действовали в обороне. Они не всегда придерживались принципа жесткой обороны и, когда требовала обстановка, отводили войска на новые рубежи.

Например, в ходе Белорусской наступательной операции, когда в оперативном построении немецко-фашистских войск образовалась брешь в 400 километров, германское командование не стало растягивать оставшиеся силы, чтобы заткнуть эту брешь. Оно собрало ударную группировку и нанесло по советским войскам встречный удар в центре пустого пространства. Тем самым вынудили наши войска ввязаться в бой и приостановить наступление. Одновременно в тылу они начали создавать новую линию обороны и благодаря этому неожиданному удару выиграли время для ее создания.

Жуков считал такое решение смелым и умным. Далее, расширяя свои размышления, он отмечал: «Говоря о том, как немцы проиграли войну, мы сейчас часто повторяем, что дело не в ошибках Гитлера, дело в ошибках немецкого генерального штаба. Но надо добавить, что Гитлер своими ошибками помогал ошибаться немецкому генеральному штабу, что он часто мешал генштабу принимать более продуманные, более верные решения. И когда в 1941 году, после разгрома немцев под Москвой, он снял Браухича, Бока, целый ряд других командующих и сам возглавил немецкие сухопутные силы, он, несомненно, оказал нам этим серьезную услугу. После этого и немецкий генеральный штаб, и немецкие командующие группами армий оказались связанными в гораздо большей мере, чем раньше. Их инициатива оказалась скованной. Шедшие теперь от Гитлера, как от главнокомандующего, директивы сухопутным войскам стали непререкаемыми в большей степени, чем это требовалось интересами дела».

– Наши полководцы и командиры учились у врагов?

– Постоянно. И плодотворно! Со временем сказывалось это все больше и больше. Во второй половине войны германское командование уже не смогло решить проблему подготовки и ведения оборонительных операций, способных успешно противостоять мощным наступательным операциям советских войск. Начиная с осени 1942 года, действия противника не отличались и особой гибкостью, творческим характером.

Подчеркну следующее. Ущербным во вражеской стратегии на протяжении всей войны были ее авантюристичность, вытекавшая из агрессивной политики германского фашизма.

Если всмотреться в череду гитлеровских вояк

– Наши полководцы изначально знали, с каким сильным врагом им пришлось вступить в схватку. Военный профессионализм командующих немецко-фашистской армии сомнений, наверное, ни у кого не вызывал.

– В целом Г.К. Жуков, А.М. Василевский, К.К. Рокоссовский, И.С. Конев и другие наши военачальники отдавали должное основательной военной подготовке германских фельдмаршалов и генералов. В начале войны командующие группами войск Лееб, Бок, Рундштедт обладали несомненно большим опытом управления в боевой обстановке крупными группировками войск, чем, скажем, наши командующие фронтами Кузнецов, Павлов и Кирпонос.

Однако при более внимательном взгляде не только с точки зрения итогов военной деятельности и проигранной ими войны, а даже по вроде бы формальным критериям прохождения военной службы, о чем писал И.С. Конев, германская профессиональная система была все-таки далека от совершенства. По крайней мере среди 25 фельдмаршалов «третьего рейха» не было ни одного, кто бы как Жуков, Конев, Рокоссовский, Еременко, Мерецков и другие наши командующие, выражаясь словами Черчилля, проходил военную службу «в установленном порядке». Это относится даже к таким служакам, как Манштейн и Гудериан.

По этому поводу военный историк Лиддел Гарт писал: «Общее мнение среди генералов, которых мне пришлось допрашивать в 1945 году, сводилось к тому, что фельдмаршал фон Манштейн проявил себя как самый талантливый командир