Охотники за пиратами - Роберт Кэрсон

Маттера знал из архивных материалов, что Баннистер открыл огонь первым. Однако канонирам на фрегатах не потребовалось много времени на то, чтобы открыть орудийные люки и навести пушки на цель. Боевое применение пушек требовало большой физической силы и было очень опасным. Вопрос жизни и смерти для противоборствующих сторон определялся тем, какая из них эффективнее применит свои пушки.

Большинство пушек того времени было изготовлено из чугуна, и для стрельбы из них применялись круглые железные ядра. В названиях многих пушек отражался вес выстреливаемого из них ядра: например, пушку, стреляющую двенадцатифунтовыми ядрами, называли просто «двенадцатифунтовиком». На «Соколе» имелись «двенадцатифунтовики», «шестифунтовики» и несколько пушек, стреляющих ядрами весом в пять фунтов с четвертью. Вооружение «Селезня» было более легким: на нем имелось несколько пушек, стреляющих ядрами весом в пять фунтов с четвертью, и несколько «трехфунтовиков». У Баннистера, по всей видимости, имелись все эти типы пушек (на «Золотом руне», когда оно было еще торговым судном, наверняка имелось несколько пушек, а после того, как Баннистер стал пиратом, он, по всей видимости, захватил и присвоил еще несколько орудий). Независимо о своего калибра пушки могли причинить существенный ущерб вражеским кораблям и их экипажам. Задача каждого орудийного расчета – обычно численностью в три или четыре человека – состояла в том, чтобы их пушка стреляла без каких-либо задержек.

Маттера, пожалуй, не смог бы представить себе более впечатляющего сражения, чем бой между канонирами военно-морского флота и канонирами пиратов. Военные моряки были лучше подготовлены, но пираты расположились на возвышенности, и стреляли они не с покачивающегося на волнах корабля.

На борту фрегатов юнги в возрасте всего лишь десяти лет бегом носили порох из сухих отсеков трюма к канонирам. Порох чаще всего хранился в похожих на сосиску холщовых, называемых «картузом» мешках и запихивался в ствол с дульной стороны. Размер картуза зависел от размера выстреливаемого ядра: обычно порох весил чуть больше половины того, сколько весило пушечное ядро (например, для ядра весом двенадцать фунтов требовалось около семи фунтов пороха). Вслед за порохом в ствол забивался пыж, изготовленный из старых веревок или холста, его толкали вместе с картузом к казенной (задней) части пушки при помощи длинного шеста, называемого досыльником. После этого заряжалось пушечное ядро, за ним – еще один пыж, для чего в ход снова пускался досыльник.

Теперь центральной фигурой становился командир орудия. Он, стараясь действовать так, чтобы не дай бог не образовались искры, запихивал железный стержень^[34] в маленькое отверстие, находящееся в казенной части пушки, и сильно надавливал на находящийся в стволе картуз с порохом. Затем, используя гораздо более мелкий порох, он заполнял им отверстие до самого верха. Вот теперь пушка была уже полностью подготовлена к стрельбе.

Налегая на толстые веревки, привязанные к деревянному лафету, на котором была установлена пушка и у которого имелись колеса, матросы военного корабля тянули пушку вперед, пока ствол не высовывался из орудийного порта – отверстия в борту судна. Теперь, невзирая на килевую и бортовую качку, на тряску, вызванную стрельбой соседних пушек, и на вражеский огонь, орудийный расчет наводил свою пушку так точно, как только мог. После этого командиру орудия оставалось лишь, подойдя к пушке с фитильным запальником (длинной палкой с горящим фитилем на ее конце), поднести его к отверстию, заполненному мелким порохом – и пушка выстреливала. Если когда-то и нужно было молиться, то именно в этот момент.

Пушку, даже если она и была заряжена должным образом, могло при выстреле разорвать – и тогда все, кто находился в непосредственной близости с ней, погибли бы. От разрыва находящихся неподалеку прочих членов экипажа могло обжечь, оглушить или контузить. Открытые орудийные порты делали канониров более уязвимыми для огня из вражеских пушек. И даже если выстрел был выполнен идеально, пушка весом три тысячи фунтов при своем мощном и резком откате могла покалечить медлительного матроса, не успевшего отскочить в сторону.

Поднося фитиль к отверстию с мелким порохом, командир орудия воспламенял этот мелкий порох. Через мгновение мир содрогался от грохота выстрела: из дула пушки вырывались черное ядро, желтое пламя и серо-белый дым. Пушка тут же резко откатывалась назад, удерживаемая лишь веревками, привязанными изнутри к корпусу корабля. Находившиеся на острове пираты Баннистера – а точнее, те из них, у кого хорошее зрение, – могли увидеть, как пушечное ядро устремляется со скоростью семьсот миль в час^[35] к «Золотому руну». Или же к ним самим.

В то же самое время стрелки обеих противоборствующих сторон заряжали свои мушкеты (этот процесс был похож на процесс заряжания пушек: для заряжания мушкетов тоже использовались пыжи и досыльники), а затем прицеливались. Дальность эффективной стрельбы из этого длинноствольного стрелкового оружия составляла не более полутора сотен ярдов, однако никто даже и не пытался вести огонь из мушкетов с большой точностью. Вместо этого стрельба велась залпами: десятки пуль одновременно выстреливались куда-то в сторону противника. Всего лишь одна тяжелая свинцовая пуля могла оторвать человеку руку. Десятки же таких пуль, сыплющиеся, словно град с неба, могли вызвать замешательство даже у самых смелых вояк.

Бой продолжался. Чтобы уничтожить «Золотое руно» и огневые позиции пиратов, канониры на фрегатах, по всей видимости, стреляли классическими круглыми пушечными ядрами. Для стрельбы по живой силе они, однако, могли использовать другие типы боеприпасов, а именно цепные ядра (два ядра – или две половинки ядра, – соединенные друг с другом цепью), книппели (примерно то же самое, что и цепные ядра, но вместо цепи использовался металлический стержень) и боеприпасы с картечью^[36] (металлические сосуды, наполненные мушкетными пулями или камнями, которые разлетались, как шрапнель). Пираты, стреляя в ответ, скорей всего использовали круглые ядра, пытаясь поразить ими корпус и мачты фрегатов.

К этому моменту матросы военных кораблей, по-видимому, бросили якорь и с носа, и с кормы, чтобы придать своим судам бульшую устойчивость, и сражались плечом к плечу, стараясь вести максимально интенсивный огонь по Баннистеру и его людям. В эпоху парусных кораблей суда редко давали залп сразу из всех орудий одного борта, потому что деревянный корпус судна мог не выдержать такой нагрузки. Однако на «Соколе» и «Селезне», вполне возможно, стреляли несколько пушек одновременно, посыпая ядрами остров вместе с теми целями на нем, которые им удалось засечь.