Китай в XX веке. От рисовых полей до атомной бомбы - Алекс Каплан

Мао Цзэдун произносит речь в Яньане, 1939 год

На подконтрольной коммунистам территории руководство КПК учредило принцип трех третей. Одна треть власти в местном Совете отводилась коммунистам, вторая треть принадлежала Гоминьдану, а третья – местным беспартийным делегатам. Таким образом, местный Совет абсолютно демократическим путем должен был контролироваться двумя главными политическими партиями страны – Коммунистической и Гоминьданом. Реальное положение дел обстояло иначе. Гоминьдан как политическая партия, особенно в глубинке, представлял собой ужасное зрелище. За годы правления Чан Кайши его ряды пополнили множество аферистов, карьеристов и оппортунистов, занимавшихся лишь воровством и мошенничеством. Коммунисты на их фоне крайне выгодно отличались и в человеческом, и в моральном плане, а потому гоминьдановские члены региональных советов часто служили только фоном для своих политических оппонентов – за неимением доверия со стороны местного населения. Коммунисты же очень внимательно и с большим уважением относились к беспартийным депутатам, склоняя их таким образом на свою сторону. Иными словами, именно Коммунистическая партия полностью контролировала местные советы, но делала это на демократических принципах, выигрывая пропагандистскую войну как в самом Китае, так и за рубежом. В Яньань начали приезжать западные журналисты левого толка, такие как Эдгар Сноу и Агнес Смедли, впоследствии написавшие книги о китайском коммунизме, которые вышли большим тиражом на Западе и были переведены на многие языки. Коммунистическая партия внесла большой вклад и в дело освобождения женщин от рабства – иначе их положение назвать сложно. В то время китайское общество все еще было клановым, и родившаяся в семье девочка сразу же становилась бесполезной обузой, поскольку выходила замуж и уходила в другой клан. Суровый крестьянский быт не терпел нахлебников, а потому маленьких девочек продавали на рынке, словно рис или поросенка. Они в ужасе смирно сидели в корзинах в ожидании своего покупателя и уготованной им ужасной судьбы. Коммунисты с таким вековым бесправием покончили самым решительным образом, чем обеспечили себе огромную поддержку среди доброй половины населения страны. Женщины принимали крайне активное участие в революционном движении и массово шли служить в Красную армию, являясь одними из самых преданных членов партии.

Экономическая и политическая жизнь Пограничного района в 1937 году быстро налаживалась, а утопический китайский социализм претворялся в жизнь, но все эти позитивные начинания, как это часто случалось в первой половине XX века, захлебнулись в кровавых потоках очередной войны, повлекшей за собой глубочайшие общественные изменения.

Глава 12

Разгром

Девятого ноября 1937 года командование Национально-революционной армии Китайской республики отдало приказ об общем отступлении на Шанхайском фронте. В этот день к югу от города высадились войска 10-й японской армии. На фронте начались массовое бегство и паника. Стойко державшиеся три месяца ожесточенных боев гоминьдановские войска буквально развалились на части, когда над ними нависла угроза окружения и пришлось спешно оставлять свои позиции. Еще одной важной причиной столь драматичного положения дел на фронте стал тот факт, что лучшие воинские подразделения Китайской республики были брошены в топку сражения в самые критичные его дни и почти полностью погибли. Теперь Народно-революционная армия практически вся состояла из новобранцев – плохо вооруженных, необученных и, главное, необстрелянных. В то же время солдаты Императорской армии Японии после трех месяцев ожесточенных боев буквально озверели и сносили все на своем пути. Они безжалостно и поголовно расстреливали пленных, сжигали деревни и без колебаний обрушивали море огня на любое здание, из которого по ним стреляли, не обращая внимания на тот факт, что там могут находиться мирные жители. Расстояние от Шанхая до столицы Китайской республики города Нанкина составляло всего 300 километров. Причем задача японцев упрощалась наличием развитой инфраструктуры: к Нанкину вела лучшая автомобильная дорога, железнодорожное полотно и ко всему прочему река Янцзы – главная водная артерия страны. Иными словами, путь на столицу Китая был открыт. Однако в те решающие ноябрьские дни политические страсти в очередной раз тесно переплелись с военными делами. Японская военщина действовала в Китае крайне независимо, не утруждая себя согласованиями с правительством или же с императором. Однако подобные нарушения со стороны высшего командования порождали проблемы с субординацией в войсках, где отсутствовал дух единения. Заместитель начальника Генерального штаба генерал Тага фактически единолично возглавлял сухопутные войска, поскольку Генеральный штаб являлся верховным командным органом сухопутных сил и не подчинялся правительству, а Тага руководил этим штабом. Второе независимое подразделение японских войск – Императорский флот – играло лишь вспомогательную роль в битве за Шанхай, а потому его командование в данном случае не обладало большим влиянием. В первых числах ноября стало очевидным, что китайская оборона вот-вот рухнет, потому японцам следовало принимать решение относительно дальнейшей стратегии развития наступления. Два главных японских командующих на местах – генералы Мацуи и Янагава – имели отличное от руководителя Генерального штаба мнение касаемо последующих действий Императорской армии. Седьмого ноября, после взятия Шанхая, генерал Тага отдал приказ войскам не вклиниваться глубоко на китайскую территорию, поскольку японское правительство имеет намерение заключить с Китайской республикой мирное соглашение. Затяжная война противоречила интересам империи. Требовалось лишь отобрать у Китая очередной кусок территории – в этот раз очень обширный и крайне важный в экономическом плане – и завершить военную кампанию. Генерал Мацуи командовал Шанхайским экспедиционным корпусом, на плечи которого легла вся тяжесть боев за город. Генерал Янагава руководил операцией по десантированию 10-й армии на южном фланге неприятеля. Первым приказ Генштаба отказался выполнять генерал Янагава. Девятнадцатого ноября его войска пересекли линию, дальше которой продвигаться было запрещено приказом Генерального штаба. В документе четко говорилось, что японское наступление не должно развиваться дальше городов Сучжоу и Цзясин. Оба этих населенных пункта – один севернее, другой южнее – находились на расстоянии 100 километров от Шанхая и 200 километров от Нанкина. По замыслу токийского руководства, линия Сучжоу – Цзясин обозначала новую границу между Японией и Китаем. Однако генерал Янагава, ведомый жаждой славы и наград, наплевал на геополитические нюансы, которыми руководствовалось центральное правительство в Токио, и приказал своим войскам продолжать преследование противника, беспорядочно отступавшего к Нанкину. И все же главную роль в развязывании тотальной войны сыграл генерал Мацуи – в прошлом один из лучших друзей Чан Кайши. Еще до начала Шанхайской кампании он считал, что договориться с генералиссимусом на выгодных для Японии условиях можно, только прижав последнего к стенке, для чего следовало овладеть столицей Китая – Нанкином. Генерал Мацуи из двух мятежных военачальников был старшим