Смертельная миссия в Хайларе - Галина Алексеевна Беломестнова

– Прости меня! Я не знаю, чем ты их так заинтересовала, но эту операцию они готовили давно. Ходили, расспрашивали о тебе наших девочек. Вчера я не могла рассказать об этом, они выкинули бы меня с работы. Да мне бы повезло, если бы просто выкинули с работы, меня могли увезти туда, откуда не возвращаются. – Лиза испуганно замолчала и побледнела до синевы.

– Откуда не возвращаются? – В черных глазах Насти появился холодный блеск.

– Забудь! Собираю, что в голову придет. Не слушай меня, глупую. – Лиза заметалась по комнате, переставляя с места на место попадавшиеся под руки безделушки.

Черных вцепилась ей в плечи и с силой встряхнула:

– Лиза, ты же врач, скажи, чем они тебя так напугали?

– Да не врач я! Я все тебе наврала. – Оторвав от себя ее пальцы, Лиза села на стул и, свесив ладони между колен, горестно произнесла:

– Когда бабуля умерла, жить стало совсем не на что, я еле устроилась на работу в магазин одежды продавщицей, но и здесь мне не повезло, японцы разорили моего хозяина. И деваться стало некуда, хоть в бордель иди… А тут подвернулся старый знакомый, он состоит в русской фашистской партии.

– У вас даже такая партия есть?

– Есть. А ты думала, они простят красным, что у них отобрали все? Нет, дорогуша! Они хотят вернуть свои состояния обратно! И кто им в этом поможет – Хирохито, Гитлер, черт, дьявол – им все равно. – Она истерично, со всхлипами захохотала.

Настя с силой ударила ее по щеке, чтобы остановить истерику.

– Ты с ума сошла? – испуганно прошептала та.

– Пей! – Настя налила полный стакан вина из бутылки, которую Лиза прихватила из явочной квартиры.

Подруга торопливо выпила и вытерла рукой губы.

– Где ты работаешь? Только не ври. Ты должна помнить, почему все девочки в классе меня боялись.

– Я помню! – Лиза отстранилась подальше, держа ладонь на пылающей щеке. – Дед обучил тебя какой-то китайской борьбе.

– Рассказывай, как ты стала агентом японцев, – подступив ближе, прошипела ей в лицо Настя.

– Николя сказал, что в японской конторе, открытой в бывшей гимназии Оксаковской, нужны стенографистки. Ты же помнишь, что нас учили этой профессии. Сначала все шло нормально, ходила к ним как на обычную работу. А потом появился этот Юдзиро Вакамацу[7].

– Это кто?

– Ты только что с ним рассталась. Я не знаю, как он назвал себя.

– Акиро.

– Он страшный человек, Настя. Его даже японские офицеры боятся. Вакамацу искал тех, кто тебя знал. Я выполнила все, что он велел. На аллее мы с тобой не просто так встретились, они за тобой следят. Ту квартиру салфеточками украсила я и фотографию мамы с папой повесила и даже горшки с цветами из дома притащила, как он велел. А потом тебя туда заманила, – торопливо тараторила Лиза, испуганно глядя на бывшую подругу.

– И что это за организация?

– Это какая-то японская разведшкола[8]. Только никому об этом не сообщай! – Лиза вцепилась Настю.

– Не сообщу. – Она вырвалась из ее рук и презрительно промолвила: – А ты неплохо сыграла мою лучшую подругу. Хватит причитать, иди умойся и проводи меня до остановки, мне пора возвращаться в консульство. Наша контрразведка работает не хуже японской.

Глава 2

Москва, Апрель 1945 года

В этот апрельский день Сталин не поехал в Кремль, а решил остаться и работать на Ближней даче. Он еще слушал утренний доклад начальника Генерального штаба Антонова о положении дел на фронтах, когда в кабинет вошел Молотов с неизменной папкой служебных бумаг в руках. Иосиф Виссарионович привычно кивнул головой на стул и продолжил разговор по телефону. Как только хозяин кабинета опустил трубку на рычаг, нарком иностранных дел положил перед ним бумагу с донесением:

– Коба, нашему агенту в Маньчжоу-Го удалось выяснить, что в районе Хайлара работает особо засекреченное отделение «Отряда 100», в котором проводятся работы с возбудителем новой болезни, именуемой «Сонго»[9]. Они разрабатывают этот вирус как оружие возмездия. – Молотов был единственным в правительстве, кто обращался к Сталину на ты и называл его старой партийной кличкой Коба.

Сталин пробежал глазами сообщение и, кивнув на бумагу, спросил:

– Донесение передал надежный человек?

– Человек надежный, но подстраховаться необходимо.

– Это плохое известие, Вячеслав. На Ялтинской конференции[10] в феврале мы подтвердили обязательство, данное союзникам еще в Тегеране, вступить в войну с Японией через два-три месяца после поражения Германии.

– Для США и Англии этот вопрос чрезвычайно важен, они планируют вторжение в метрополию. Передислокация Квантунской армии из Китая на Японские острова для них означает затяжную войну, – ответил Молотов.

Сталин выдвинул боковой ящик стола, достал пачку папирос «Герцеговина Флор», не торопясь распечатал и предложил наркому, тот охотно взял. Хозяин поднес зажженную спичку сначала ему, потом прикурил сам и продолжил:

– Наши разведчики недавно передали сообщение американских военных аналитиков. Они подсчитали, что после поражения Германии англо-американским войскам потребуется полтора года для разгрома Японии, а прогнозируемые потери составят один миллион американцев и полмиллиона англичан.

– Воевать с японцами до сорок седьмого года один на один союзники не хотят. Чтобы закончить войну, им нужны сухопутные силы, готовые оттянуть на себя Квантунскую группировку. Поэтому они так настойчиво просили нас в Ялте открыть второй фронт на Востоке как можно скорее. Нам эта война тоже нужна, Вячеслав. Сухопутная дальневосточная граница почти семь тысяч семьсот километров. Поможем китайским коммунистам освободить Маньчжурию, сохраним статус Монгольской Народной Республики, и на границе станет спокойно.

– Союзники понимают, что мы должны иметь свой интерес для того, чтобы вступить в эту войну, поэтому и согласились на условия, которые первоначально обговорили в Тегеране, а потом закрепили подписями на Крымской конференции, но я все равно не доверяю им, Коба. В своей среде они считают обманывать нас за благо, – туша папиросу в пепельнице, произнес с сомнением Молотов.

– Эйзенхауэр вроде бы показал себя честным человеком. Он отказался брать в плен сто тридцать пять тысяч немцев, которые сдались американцам в Чехословакии, и вернул их нам. Хотя, надо признать, немцы охотнее сдаются в плен американцам и англичанам, чем русским, – задумчиво ответил Сталин.

Он поднялся, прошелся мягкой походкой по кабинету, приоткрыл створку окна, впуская свежий весенний воздух в комнату, постоял возле висевшей на стене большой карты Советского Союза с нарисованными на ней стрелами наступлений и, вернувшись за стол, продолжил:

– Правильно делаешь, Вячеслав, что не веришь. Обезопасить дальневосточные границы мы можем только сами, выгнав японцев из Маньчжурии, Южного Сахалина и Курильских островов. Подготовка