Смертельная миссия в Хайларе - Галина Алексеевна Беломестнова

к этому уже идет. Антонов мне сегодня доложил, что Берлин взят в кольцо и скоро бои начнутся на его улицах. Мерецков закончил войну с Финляндией и будет возглавлять Первый Дальневосточный фронт. Его штаб с первого апреля едет на Дальний Восток. Я приказал Мерецкову подготовить к концу апреля переброску пятой армии генерала Крылова из Восточной Пруссии. Пятая армия имеет опыт по прорыву и штурму укрепленных районов и по ведению боевых действий в лесистой местности. В Маньчжурии сходные условия. Крылов хорошо знает приморско-маньчжурское направление. Во время Гражданской войны он принимал участие в боях по освобождению Приморья от японских оккупантов и белогвардейцев, потом до тридцать шестого года служил на Дальнем Востоке.

Молотов характерным только ему движением поправил щепоткой пальцев тонкую оправу пенсне и вернулся к теме разговора:

– Император Хирохито понимает, что следующей за Германией будет Япония и что на обычных вооружениях им затяжную войну против западных держав и СССР не выиграть. Поэтому он делает ставку на биологическое и химическое оружие.

– Это неудивительно. Хирохито по образованию биолог. В одной из своих речей он сказал: «Наука всегда была лучшим другом убийц. Наука может убить тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы людей за весьма короткий промежуток времени». Хирохито всегда считал, что биологическое оружие поможет ему исполнить его божественное предназначение, и применит его не задумываясь.

Сталин нажал на кнопку вызова. В кабинет вошел его личный помощник, заведующий особым сектором ЦК Поскребышев.

– Александр Николаевич, сообщите товарищам Митереву[11], Абакумову[12], Меркулову[13] и Берии[14], что я в тринадцать ноль-ноль жду их у себя в кабинете. Мне будет нужен подробный доклад о биологическом оружии японцев.

* * *

От Боровицких ворот Кремля в юго-западном направлении Можайского шоссе выехал небольшой кортеж машин. Вскоре он подъехал к заставе. Офицер, сидевший возле шофера, повернул какую-то табличку за ветровым стеклом, и охрана пропустила автомобили без всяких формальностей. Через короткое время кортеж свернул влево, на боковую асфальтированную дорогу, проходившую через молодой ельник, мелькнул километровый столб с цифрой «9», показался четырехметровый забор и шлагбаум перед ним. Автомобили остановились. Приглашенные ждали. В двухстворчатых тесовых воротах открылась боковая калитка, и старший наряда, оповещенный дежурным по главному дому, подошел к первому автомобилю. Опознав пассажира, офицер дал своему напарнику команду открыть ворота. Машины медленно двинулись по узкой извилистой асфальтированной дороге мимо прохода между наружным и внутренним заборами. За последним поворотом появился двухэтажный, покрытый штукатуркой кирпичный дом, выкрашенный в зеленый цвет.

Наркомы, вызванные Сталиным, прибыли в тринадцать ноль-ноль, как и было назначено. У парадного входа их встретил Поскребышев. Поздоровавшись с ним за руку, офицеры прошли в дом. Зная строгие порядки на даче, они разделись возле правой, гостевой, вешалки и проследовали за Александром Николаевичем в малый зал, где хозяин дачи больше всего любил работать.

Апрельское полуденное солнце заглядывало в широкие, лишь наполовину задернутые шторами и гардинами окна. Его лучи пробивались сквозь густые кроны окружающих дом деревьев, скользили по панелям из карельской березы. На большом светло-коричневом ковре стоял прямоугольный обеденный стол, накрытый белой накрахмаленной скатертью.

Верховный сидел у ближнего к входной двери угла и что-то писал в блокноте. На его полувоенном френче без орденов была только Золотая Звезда Героя Социалистического Труда на левой стороне груди.

Иосиф Виссарионович указал на свободные с серо-голубой обивкой стулья[15]. Меркулов слегка посторонился, пропуская вперед Берию. Это движение было, скорее всего, неосознанным – в Кремле многие знали, что хотя нарком НКГБ был на четыре года старше, но в их отношениях всегда был главным Лаврентий Павлович, и не только по должности. Меркулову не хватало решительности и безжалостности Берии, да и его организаторских талантов тоже.

Хозяин кабинета взглянул на гостей, прикидывая, хорошо ли они устроились, и тихо, с акцентом произнес:

– Сегодня товарищ Молотов доложил мне, что японцы работают с возбудителем новой болезни, именуемой «Сонго», они называют ее «оружием возмездия». Лаврентий Павлович, как далеко Япония продвинулась в производстве биологического оружия?

Берия развернул на столе оперативную карту и доложил:

– В тысяча девятьсот тридцать втором году по личному приказу императора Хирохито японцы начали строительство главного центра подготовки к бактериологической войне в районе захудалого китайского поселка Пинфань в двадцати километрах от Харбина. Второй по величине биологический центр находится в десяти километрах южнее Чаньчуня, в местечке Мэнцзятунь. Несмотря на то, что их существование всячески скрывается даже в армейской структуре Японии, они попали в поле зрения нашей разведки через три года после создания. Информация об «Отряде 731» и «Отряде 100» регулярно поступает в Генконсульство в Харбине, а оттуда – в Народный комиссариат государственной безопасности в Москве. Документы для ознакомления мною доставлены. – Берия положил руку на объемистую кожаную папку.

– Достаточно того, что с ними ознакомлены вы, Лаврентий Павлович. – Сталин дал понять, что папку оставлять у него не нужно. – Что представляют собой эти центры?

– «Отряд 731»[16] – это бактериологическая фабрика со штатом около трех тысяч научных и технических работников. Штат сотрудников «Отряда 100» насчитывает восемьсот человек[17]. Кроме названных баз у отрядов имеется еще множество отделений и лабораторий. На сегодня нам известно, что весной этого года подразделение генерала Сиро Исии[18] завершило стадию экспериментов на людях и бросило все силы на увеличение производства бактерий, блох и крыс. Хочу добавить, что в тридцать третьем году Япония тайно закупила у Германии оборудование для производства иприта. Сейчас на вооружении японской армии находилось до десяти видов боевых отравляющих веществ.

Все время, пока Берия говорил, Сталин внимательно слушал его, слегка кивая, ему была по душе способность Лаврентия Павловича вникать в суть любого вопроса.

– Всеволод Николаевич, что скажете об этих бактериологических фабриках? – Откинувшись на спинку стула, Верховный взглянул на Меркулова.

– Из разведданных известно, что в отряды пришел приказ значительно увеличить в течение ближайших двух месяцев производство бактерий чумы и тифа для заражения колодцев и водоемов, холеры и сибирской язвы для заражения рек и пастбищ. Если учесть ранее произведенные концентраты и сухие бактерии, то, я думаю, общая масса запасов составляет более ста килограммов. В Квантунской армии уже размножены географические карты советских дальневосточных районов с указанием населенных пунктов, водоемов и других объектов для бактериологического нападения. В первую очередь это города Хабаровск, Благовещенск, Ворошилов [19], Чита, – доложил нарком.

– Это слишком много. И никто не знает, на какую авантюру японские ученые могут пойти, получив еще более опасный вид бактерий, – хмуро произнес Сталин.

Он взял со стола ярко-коричневого дерева трубку с едва заметным золотым ободком