Сквозняки. Ночные Птицы Рогонды - Татьяна Леванова

Маша толкнула тяжелую дверь и оказалась на оживленной городской улице. Вчера вечером Рогонда показалась ей малолюдной, темной и ветреной. Но сейчас, когда город, похожий на нагромождения раковин, прилепившихся к скале, купался в лучах солнца, море голубело вдали, по небу быстро неслись белые облака, когда повсюду сновали люди, слышались голоса и даже музыка, Маша усомнилась, в том ли мире она проснулась, в каком засыпала. Будто и не было Черного Часа – распахнуты нарядные ставни, соседи здороваются через низкие заборы, и отовсюду из труб – чистый серовато-белый дымок.

– Новенькая? Тебе в сад! – напомнил ей незнакомый человек из Ордена – Маша уже научилась отличать их из толпы по нашитым изображениям круглой ракушки.

Мужчина методично приклеивал к стене черные шляпки мидий (видимо, для украшения) и то и дело оглядывал улицу, зорко и тревожно. Маша поблагодарила его, но осталась стоять, жадно рассматривая утреннюю улицу.

Вечером на ней не было никого, кроме редких прохожих, причем взрослых, а теперь повсюду бегали дети. Мамы везли коляски без колес, также без колес были кресла у стариков и старушек – те и другие скользили над землей, словно на невидимых салазках. Маша повнимательнее присмотрелась к креслам и коляскам – у многих из них на спинке имелись улыбающаяся кукольная голова и зонтик. Девочка решила, что они – украшение, пока один дедушка не чихнул. Голова пожелала ему доброго здоровья, а выдвинувшаяся откуда-то длинная рука, сгибающаяся в нескольких местах, достала из сумочки на спинке кресла и подала носовой платок.

– Что это за кресла? Почему у них головы? Почему коляски и кресла без колес? – спросила девочка у незнакомца из Ордена, продолжавшего приклеивать шляпки мидий.

– Робо-кресло-сиделки, – ответил тот. – А без колес, потому что Рогонда. Тут горы и лестницы, на колесах не проехать. Был раньше монорельс-небоход, но не пользовался успехом, отключили лет двадцать назад – его часто ломали Ночные Птицы. Теперь все катаются на антиграве – таком же, как в ракушках, только мощнее.

Маша задрала голову и увидела высоко над городом блестящие голубые провода. Они тянулись от моря куда-то вверх, за город, к вершинам гор.

– Иди в сад, соня! Все на работе, одна ты дрыхла до полудня, – добавил мужчина.

Маша смутилась и толкнула калитку. В саду, вдоль стены располагались грядки, на которых овощи росли так тесно, что их ботва напоминала ровный газон. Там возились старушка, дородный мужчина и два подростка, такие тощие и унылые, что Маша предпочла не здороваться с ними, чтобы не привлекать к себе внимания.

Душевые и туалеты оказались на удивление современными, чистейшими и удобными. Маша очень торопилась к завтраку и тем не менее не отказала себе в удовольствии высушить волосы феном и самую чуточку покрутиться перед высоким узким зеркалом. Впрочем, отражение ей не понравилось – дырявая кофта, футболка, спортивные штаны, резиновые шлепанцы, шарф и шапочка. Сочетание настолько нелепое, что клоуны и нищие и те бы пальцем показывали, глядя на нее. Маша щелкнула пальцами, приводя белье, футболку и брюки в первозданный вид, она терпеть не могла несвежую одежду и не раз вспоминала добрым словом Как-о-Дум, где ее научили восстанавливать вещи. Правда, магическая чистота не внушала ей доверия, казалось, что одежда по-прежнему грязная, только пахнет хорошо, лучше было бы выстирать белье, хорошенечко прополоскать, но в чем же она тогда останется? А вот кофту Капитошки девочка постеснялась восстанавливать, хотя могла бы, – в Ордене могут удивиться, откуда она взяла новую вещь, еще подумают, что украла…

Кухарка поставила перед девочкой тарелку, полную риса с какими-то беловатыми комочками. Пахло очень аппетитно.