100 великих исчезновений - Николай Николаевич Непомнящий

из Африки до утверждения, что такие черты являются характерными для жителей Полинезии и Юго-Восточной Азии, и им не стоит удивляться, поскольку они были привнесены в Америку еще первыми волнами переселенцев из Азии.

Однако расовый тип, представленный в других произведениях ольмекской культуры, является достаточно типичным для коренного американского населения. Хотя есть и исключения, тоже представляющие несомненный интерес. На разных ольмекских памятниках были обнаружены небольшие скульптуры, которые американские археологи условно называют «борцами». Эти скульптуры изображают сидящего на корточках человека с поднятыми на уровень груди или положенными на колени руками.

Все лица таких скульптур имеют усы и клиновидные бороды. А их антропологические черты характерны для древних жителей Средиземноморского бассейна. Наличие в индейских культурах Центральной Америки явных черт цивилизаций Старого Света давно служит камнем преткновения для исследователей.

Но единой точки зрения до сих пор нет.

Ольмекские головы вызывают неподдельное удивление, прежде всего своей уникальностью. Более нигде в Америке не встречается подобный тип изображения людей. Единственная аналогия, которая приходит в голову, связана с известной поэмой Пушкина «Руслан и Людмила». Великий поэт активно использовал богатое наследие русского фольклора. Кстати, следует отметить, что говорящая голова великана упоминается и в одном из сюжетов осетинского эпоса.

Всемирная одиссея половцев

История половцев, они же кипчаки и куманы, сложилась как будто не совсем удачно. Однако увертюра, как часто бывает, была впечатляющей. В X–XI вв. они появились в Средней Азии и Европе и заняли огромную террриторию от озера Балхаш до реки Дунай. Те самые земли, где за тысячу лет до них господствовали сарматы, а за полторы тысячи – скифы. Кипчакам теперь принадлежала большая часть великого пояса степей, полупустынь и пустынь, протянувшегося почти через всю Евразию. По их имени весь Восток на долгие столетия стал звать степи от нынешней южной Украины и почти до Алтая Половецкой землей – Дешт-и-Кипчак. Да и Русь звала свой беспокойный юг Половецким полем…

Половцы-кипчаки-куманы были частью очередной волны кочевников-тюрок, двинувшихся на запад из Центральной и Средней Азии. Их южные сородичи – огузы – в это время создавали огромную Сельджукскую державу на землях Малой Азии, Ирана, юга Средней Азии и части Закавказья и готовились стать в недалеком будущем великой Османской империей.

Кстати

Но если Византия почти сразу распознала серьезного противника в сельджуках, то кипчаков она пожелала использовать и сама призвала их на свою территорию для борьбы с печенегами. Половцы разгромили печенегов на Балканах и заняли их место в качестве одного из самых опасных врагов Византии…

Они стали постоянной угрозой и русским землям. С XI в. значительную часть русской летописи занимает горький перечень половецких набегов. Горят города, половцы угоняют пленников, которым сужден теперь горький путь на рынки рабов.

Половецкие каменные скульптуры

Впрочем, сосед есть сосед, с ним надо как-то сосуществовать. Не зря в опере «Князь Игорь» юный княжич, сын Игоря, попавший в плен, возвращается домой свободным и женатым на красавице половчанке. Впрочем, летопись знает, что сам Игорь Святославич, герой «Слова о полку Игореве», – сын половчанки. Это лишний раз подтверждает, что не из расистских или националистических побуждений воевали русские против половцев. Они защищались от половецкой опасности, а когда ее не было – не было нужды и в войне.

Короткой строкой

Семья князя Игоря была отнюдь не исключением среди русских князей. Великий князь киевский Святополк Изяславич, например, был женат на дочери половецкого хана Тугоркана. То поддерживая русских князей, то выступая против них, этот хан попытался однажды захватить Киев у собственного зятя, был разгромлен и пал в битве. Летопись свидетельствует, что Святополк велел похоронить его «акы тьстя и врага» – сразу и как близкого родственника, и как злого противника. С течением времени убитый хан превратился в былинного злого богатыря Тугарина.

Можно добавить, что Владимир Мономах, сын русского князя и византийской принцессы, полководец, именем которого половцы пугали детей, «его же имени трепетаху вся страны», сам женатый на принцессе английской, двух своих сыновей женил на половчанках. На половчанке был женат и грозный князь владимирский и киевский Юрий Долгорукий. (Среди потомков от этого брака – и Александр Невский, и все московские государи вплоть до царей Федора Ивановича и Василия Шуйского включительно.)

Русские воевали с половцами и в то же время постепенно подчиняли их своему культурному влиянию. Конечно, в русскую культуру проникали некоторые детали половецкой культуры, а отдельные слова из языка половцев до сих пор живут в русской речи.

Не будет откровением признать, что в момент прихода монголов русские князья и половецкие ханы были, в общем, союзниками. Монголы ведь заявили русским, что пришли воевать только против половцев, «своих конюхов», и предложили русским мир. Те отказались покинуть половцев в беде – и в страшной битве на реке Калке русские дрались бок о бок с недавними врагами против новых, общих и более страшных врагов. Были разбиты. А поход Батыя был общей трагедией для русских и половцев.

Все мы знаем, чем стало татарское нашествие и татарское иго для Руси. Менее известна столь же горькая судьба ее южных соседей, врагов-родичей. Оседлые люди могли хотя бы собираться за стенами своих городов, правда, против монголов крепости оказались плохой защитой. На севере можно было иногда уйти в леса, плохо проходимые для конницы, или за вовсе неприступные для нее болота. А в голой степи спрятаться некуда. Драться – и умереть или стать рабами. Сдаться – и опять-таки умереть или стать рабами. Или бежать, бежать в места, где не достанут монгольская беспощадная сабля и не знающий промаха аркан.

Кстати

На долгие годы половецкие степи стали заповедником, откуда монгольские ханы и военачальники черпали в разные периоды рабов на продажу. Половцы были ходким товаром. Их считали красивыми, ценили за силу, во многих странах Европы, Азии и Африки стало модным иметь раба-половца. Каждый, кто читал рассказ Марко Поло о великом путешествии, должен помнить его раба Петра. Скорее всего, этот Петр тоже был половцем. Половцы гребли на венецианских галерах, как и на византийских, они же копали оросительные каналы в Средней Азии и Иране. А в одной стране даже пришли к власти.

Еще в конце XII в. Египет был захвачен одним из сельджукских полководцев Салах-ад-Дином, вошедшим в европейские легенды и романы Вальтера Скотта под именем Саладина. Важной его опорой в походах были мамелюки – так называли рабов-воинов. Их покупали на невольничьих рынках, нередко еще детьми или подростками,