Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

успокоить и приободрить своих людей, только вот даже отсюда, с холма, где стоял кавалер, было видно, что городские заволновались, стали выглядывать из рядов — линии искривились. Сержанты попытались выровнять строй, но было ясно, что городским под картечь лезть совсем не хочется. Пусть благородные сами разбираются, кто кому неверный вассал, а им, бюргерам, такие выяснения ни к чему.

Волков смотрел, глаз не отводя от врага. Сейчас, именно сейчас все решится. Отдавая ротмистру городских арбалетчиков Циммерману деньги, кавалер говорил ему в ту ночь:

— Коли сейчас вы деньги эти возьмете, так пути обратного не будет. Выполните все, как договорились, иначе…

Все тогда Циммерман понял и отвечал, пряча золото:

— Не волнуйтесь, господин полковник, раз уж взялся, то сделаю. Уведу своих людей с поля еще до начала дела.

Волков ждал с замиранием сердца, выполнит ли Циммерман обещание.

И… Нет, не справились сержанты: смешался без всякого боя, без всякого усилия врага строй городских солдат. Налетели офицеры, за ними и кавалеры наехали на них. Один кавалер ретивый въехал в строй, вернее, уже в толпу солдат, выхватив железо из ножен, — так солдаты сразу ощетинились алебардами, а кто-то из солдат коня дерзкого кавалера невзначай копьишком-то в круп и кольнул. Конь взбрыкнул, рыцаря-болвана наземь сбросил.

Волков слышал, как засмеялся за его спиной Максимилиан, а за ним и Увалень, и братья Фейлинги стали смеяться. Краем глаза кавалер видел, как ухмыляется Брюнхвальд, но сам все еще не готов был даже улыбнуться, по-прежнему волновался. Видел, как к тому месту со всей своей свитой, под своим штандартом, спешит граф — порядок наводить. Волков волновался: ведь наведет, характера графу не занимать. Граф прибыл, стал кричать на городских солдат. И только тут кавалер понял, что победил. Только тут увидал, как стоящие за спинами пехоты арбалетчики стали поворачиваться один за другим и без строя, без всякого порядка уходить по дороге на север. И все больше и больше таких. А их ротмистр со своим помощником стояли у дороги и никого не останавливали. Молодец Циммерман, выполнил, что обещал.

— Арбалетчики что, уходят? — удивился Брюнхвальд.

А Волкова это удивление товарища даже задело: зная кавалера не один год, неужели Карл не понял, что это он все устроил. Но упрекать своего заместителя Волков не стал, только посмотрел на него слегка осуждающе.

— Черт, городские уходят все! Видели, господа, видели? — воскликнул обычно невозмутимый и молчаливый Увалень.

Теперь уже все это видели, все видели, как за арбалетчиками разворачиваются и удаляются по дороге и пехотинцы, несмотря на окрики людей графа и сержантов, что еще пытались остановить беглецов.

— А вот теперь пусть попробует. — Только тут Волков перевел дух и белым своим платком вытер лицо.

Теперь-то, даже если граф и продолжит упорствовать в злобе своей, пытаясь устроить сражение и пролить кровь, любой упрекнет его в том, что он намеренно кинул людей на убой. Намеренно! Ибо теперь перевес сил был очевиден даже младенцу. Теперь и люди герцога, провожая взглядами уходивших горожан, теряли строй, и они вовсе не хотели воевать. Офицеры их поехали к графу для разговора. Но что теперь говорить, дело кончено. Пусть мужики и купчишки слезают с окрестных холмов, зрелища не будет. Дело кончено.

Казалось бы, отлегло. Полегчало. Можно перевести дух. Людишки герцога тоже пошли назад, а тремя десятками рыцарей много граф не навоюет, да и не те это рыцари, что с войны на войну ездят, эти так, ерунда, поместное ополчение. Ждут уже, наверное, когда граф их распустит. Но Волкову легче не стало, умиротворения после важного свершения не наступило. Словно он на крутой холм взбежал, напрягая последние силы, и увидел, что дорога там не закончилась, а ведет вниз, к подножию еще более крутого холма, а за тем холмом другие холмы, и, кажется, нет им конца, кажется, всю жизнь преодолевать их.

Убрался граф не солоно хлебавши, но сколько на это Волков потратил денег: и на подкуп Циммермана, и на поход сюда. А ведь это не конец, теперь полторы тысячи людей нужно вернуть в лагерь, лошадей, пушки через реку переправить. А до ночи им ну никак не добраться. Ночных переправ ему больше не хотелось — одного раза хватило. А значит, придется ночевать у амбаров. А кормить людей как? Котлы и провизия на том берегу, в лагере. Люди, почитай, со вчерашнего вечера не кормлены. Вот и оказывается, что молодец, победил, но с победой-то этой ничего не заканчивается.

— Господа, мы были неплохи, дело удалось разрешить одним пушечным выстрелом и нашим бравым видом, выражаю вам свое удовлетворение, а теперь прошу отводить роты на Эшбахт, — обратился Волков к собравшимся офицерам. — Капитан-лейтенант, прошу вас возглавить войско.

— Как прикажете, господин полковник.

— Господа, сегодня переправиться на тот берег не успеем, придется ночевать у амбаров. Попробую организовать нам и нашим людям в честь такой легкой победы праздничный ужин.

Никогда без заявлений Пруффа не обходилось, не обошлось и сейчас. Даже сейчас этот полнокровный краснолицый человек в безвкусной шляпе не мог не брюзжать:

— Тащиться сюда столько времени ради одного выстрела было глупо. А лошади у меня уже устали, едва ли я к ночи успею в Эшбахт, не то что до амбаров.

— Как доедете, так и доедете, теперь торопиться нужды нет, — отвечал ему Волков тоном добрым, чтобы не злить капитана.

— Вам-то конечно, но мне и моим людям, хоть мы и не лошади, тоже нужен отдых.

— Будет вам отдых, капитан, будет, — обещал кавалер.

Но Пруфф не успокаивался:

— Просил я у вас сменную шестерку меринов для полукартауны, одна шестерка полдня только может хорошо ее тянуть, а потом уже хрипят да жилы себе рвут. Я еще с дела у оврага просил у вас дополнительную упряжку, да воз, как говорится, и ныне там. Еще тогда вам говорил, что дороги в земле вашей тяжелы, что кони…

— Как доберетесь до лагеря, так обязательно купим, — пообещал Волков, не давая ему закончить, и, чтобы больше не слушать артиллериста, сел на коня. — Обещаю вам.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 28

⠀⠀

Любое простое дело, если оно касается полутора тысяч человек, сразу перестает быть простым. Казалось бы, что проще, чем выпечь хлеб? Но если хлеба нужно почти семьсот кругов, то где на него взять муки — тут тремя пригоршнями не отделаешься; да и кто столько теста вымесит, где на выпечку взять дров, в какой огромной печи их запечь?

Муку пришлось дать из своих запасов. То была мука