100 великих загадок российских городов - Виктор Николаевич Еремин

В отличие от Одессы там преобладали мелкие мошенники и карманники, т. н. «пехота криминального мира» (Ю.П. Корчагина). Ростовские карманники и налётчики начала XX в. признаются лучшими в России, если не во всём мире. Но и эта «пехота» имела строжайшую градацию примерно на восемьдесят «специальностей». «В Ростове существовала четкая цеховая структура: если ты форточник, то не можешь быть карманником. Сами карманники тебя сдадут или руки переломают. Это очень жесткая иерархическая система: для того чтобы перейти из одного цеха в другой, надо выносить вопрос на воровское толковище. Главный криминальный центр Богатяновка была районом со своими законами, обязательными для исполнения. Там решались все спорные вопросы, обсуждались планы, делилась добыча, укрывались беглые, хранилось награбленное, собиралась помощь арестованным» (С.В. Кисин).

И вот при таких строжайших внутренних законах воровского мира города на Рождество 1918 г. в Ростове было совершено одно из самых громких в истории России, по сей день не раскрытое, ограбление банка. Грабителям удалось облапошить и охрану банка, и полицию, и местных воровских авторитетов. Совершив своё черное дело, они растворились в неизвестности.

Гражданская война была в самом разгаре. После Октябрьского переворота 1917 г. столичная аристократия потянулась на юг, откуда было проще эмигрировать – на западных границах громыхала Первая мировая война. Спешили в портовые города – либо в Одессу, либо в Ростов-на-Дону. Поскольку к бумажным деньгам доверия не было, беглецы увозили с собою червонцы и драгоценности. Город наполнился богатейшими людьми страны и уголовниками всех мастей. Опасаясь держать ценности при себе, до отбытия за границу богачи сдавали их на хранение в банки.

Ростов-на-Дону в 1918 г.

Самым надёжным считался банк Первого Ростовского общества взаимного кредита. «В 1898 году немецкая фирма “Арингейм” и французская “Фише” по заказу ростовских банкиров сделали стальную коробку, в которой помещалось более 1500 ячеек для хранения ювелирных украшений и денег. Коробка была установлена в Николаевском переулке, в подвале дома № 32. Стальную комнату окружала бетонная стена толщиной около двух метров. Закрывалось грандиозное сооружение толстой стальной дверью. По инструкции, у дверей хранилища круглые сутки дежурила охрана. Каждая ячейка имела два замка, которые закрывались или открывались только одновременно двумя разными ключами. Один ключ был у хозяина ячейки, другой находился у кассира»[164].

Утром 28 декабря 1918 г., через три дня рождественских каникул, кассир банка попытался войти в хранилище, но не смог открыть дверь. Только к вечеру общими усилиями служб банка и полиции смогли проломить стену и войти в помещение. «…там царил хаос: ячейки вскрыты, на полу валялись газовые баллоны и инструменты, а посреди хранилища в полу зиял проем, который вел в тоннель». Высотой он был 1,5 м, шириной 1 м, его длина составляла 35 м. Тоннель заканчивался в подвале соседнего дома Аграева. В подвале обнаружили 3 мешка с искореженными ювелирными украшениями, из которых были вынуты бриллианты. Общая сумма украденного составляла около 2,5 млн руб. Нетронутыми остались 500 ячеек из 1500.

Выяснить удалось только то, что «…летом несколько молодых мужчин арендовали подвал… для обустройства пекарни. Владельцам дома… арендаторы заплатили 3 тыс. руб. Жили молодые люди неподалеку, в гостинице “Петроградская”…сразу после ограбления мужчины покинули гостиницу».

Кем были эти грабители, куда подевались, что стало с похищенными сокровищами – есть несколько версий, но все они сугубо умозрительные и основаны на слухах, будто кто-то где-то кому-то что-то сказал, даже в чем-либо признался. По горячим следам расследовать преступление не получилось в силу отсутствия профессиональных сыщиков, а когда в феврале 1920 г. город окончательно заняла Красная армия, дело сразу списали в архив как не заслуживавшее внимания – ведь ограбили буржуев, а им так и надо!

Сапожок: город одной тайны

Есть в Рязанской области поселение с ласковым именем Сапожок. Откуда взялось такое название, никто не знает. Во всяком случае к обувным делам он никакого отношения не имеет. Основанный в начале XVII в. как пограничное поселение, до революции Сапожок был большим купеческим городом. В советское время он утратил своё экономическое значение, захирел и в 1940 г. был переведён в статус посёлка городского типа. Тем интереснее сапожковская тайна, о которой знает каждый сапожковец (а их в наши дни насчитывается до 3 тыс.), но понятия не имеет подавляющее большинство населения огромной России.

В начале 1890 г. сапожковские дворяне Стахановы взяли на воспитание двухлетнюю крестьянскую девочку Катеньку Хлуденеву. Обучение девочки было первоклассное: прогимназия в Сапожке, женская гимнация в Рязани, физико-математический факультет Бестужевских курсов в Санкт-Петербурге. В столице девушка содержала себя сама частными уроками. Как лучшая ученица Бестужевских курсов Екатерина была рекомендована гувернанткой в дом министра путей сообщения России князя М.И. Хилкова. По его рекомендации девица попала в дом одного из великих князей, а по его рекомендации стала гувернанткой детей Николая II. Если быть точнее, императорская семья приняла воспитательницу своих дочерей как члена семьи.

Накануне революции Екатерина Михайловна Хлуденева повенчалась с одним из адъютантов царя. После революции, когда царскую семью сослали в Тобольск, молодая чета сопровождала узников в одном с ними поезде. К тому времени Екатерина Михайловна успела подготовить заграничный паспорт на имя своей любимицы великой княжны Ольги Николаевны Романовой. По дороге на каком-то полустанке по неизвестным причинам Хлуденеву ссадили с поезда. Супруг её продолжил путешествие и сгинул в пожарище Гражданской войны. А Екатерина Михайловна вернулась в родной Сапожок…

Екатерина Михайловна Хлуденева

Екатерина ли Михайловна? До конца дней своих она утверждала, что от рождения была и остаётся Хлуденевой. Но многие сапожковцы признали в женщине дочь погибшей императорской четы. Дома у беглянки не было. Жила она где придётся, кормилась частными уроками. Спала в коридорах не раздеваясь – на случай, если за нею придут из НКВД.

Все отпущенные ей года женщина вела жизнь праведницы, подвиги её веры описывать здесь не буду. После финской войны Екатерина Михайловна перебралась жить в избушку помешавшейся от горя вдовы. Когда та умерла, к старице прибилась ещё одна психически больная женщина. Вскоре после войны Екатерина Михайловна оказалась прославленной в народе святой. За помощью люди шли к ней толпами. Поговаривали, будто Екатерина Михайловна приняла монашеский постриг под именем Ольга, но осталась в миру.

Когда 1978 г. ослепшая к тому времени Хлуденева тяжело заболела, её отвезли в больницу в Рязань. Там она и скончалась, там её и похоронили. Через три дня протоиерей Крестовоздвиженской церкви на сапожковском кладбище Иоанн Клюшкин нанял мужиков, которые помогли ему тайно выкрасть останки старицы и вывезти их в