Таль 11. Зов души - Наталья Анатольевна Егорова

в академию, я боялась, что Дайма уже прервала беременность, и Райн умрет прямо там, ненадолго пережив своего нерожденного первенца. И каждый раз, видя одногруппницу, я невольно замирала, пытаясь понять, сколько сердец сейчас бьется в этом теле. По всей видимости, это довольно сильно бросалось в глаза.

— Что ты на меня все время так смотришь⁈ — заступила она мне дорогу на выходе из столовой. — Думаешь, я шлюха, раз не сделала оборт сразу же, как узнала от кого ребенок? Много вы все понимаете!

— Что? — опешила я. — Ничего подобного я не думала, наоборот. И я-то как раз тебя очень даже понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! — отвернулась она со слезами на глазах, но не ушла. — У меня нет выбора. Или этот ребенок или наш с Ирвином. А все смотрят, шепчутся, только что пальцем не показывают…

Вот теперь я действительно ничего не понимала. При чем тут их с Ирвином ребенок? Что с ней вообще происходит помимо нервного срыва? Причем, насколько я знала, никто особо и не шептался, так что Дайма, скорее всего, просто сама себя накрутила.

— Пойдем на плиту архимагов, поговорим спокойно, — предложила я. — Обещаю, что не стану осуждать, что бы с тобой ни происходило. Да, Райн мой друг и мне больно видеть, как он страдает, но я прекрасно понимаю, что у тебя есть жених, а с вампиром ты даже не встречалась и как-либо связывать с ним свою жизнь не планировала.

— Дело не в том, что он вампир, а во мне, — всхлипнула она. — Только во мне. Ты про проклятье королевы Солири слышала?

— Н-нет, — не слишком уверенно заключила я. — А что это и при чем тут ты?

— По легенде она отравила фаворитку мужа, но не на смерть, а так, что бастард короля умер в ее чреве. Фаворитка прокляла королеву, и ее первенец родился мертвым, и первенец ее дочери и дочери ее дочери. Не знаю уж сколько правды в этой легенде, но в моем роду тоже первенец всегда умирает еще до рождения. Я очень боялась рассказывать об этом Ирвину, но, когда стало понятно, что я беременна, мне пришлось это сделать. Поэтому я и не умерщвляю плод. Он в любом случае умрет. И пусть лучше такое случится с этим ребенком, а мужу я рожу здорового, крепкого малыша. Или малышку. А лучше сразу двоих.

Я вздохнула и машинально погладила свой пока почти незаметный живот. Как же все сложно…

— Дайма, скажи, а если бы была возможность родить этого ребенка живым, ты бы это сделала? Это ведь ужасно, что в тебе какое-то время будет находиться труп, пусть и маленький. Да и для здоровья такое вряд ли полезно.

— Не надо меня пугать! Мне и так страшно, — воскликнула она и намного тише добавила: — Очень.

— Извини. Я просто представила себя на твоем месте и это действительно ужасно. Неужели с этим проклятьем ничего нельзя сделать?

— Да кому мы нужны, чтобы с ним что-то делали? — грустно усмехнулась она. — Если уж принцессам и королевам помочь не смогли, со мной и возиться не будут. Подумаешь, одним голодранцем больше, одним меньше.

— Не скажи, — задумчиво протянула я. — Может если бы отцом ребенка был Ирвин, так бы все и обстояло, хотя я и в такой ситуации знаю как минимум двух магов, которых бы заинтересовал твой случай. А сейчас ты носишь под сердцем юного графа или графиню, отцом которых является тень Владыки эльфов. Здорово ведь было бы, если бы удалось избавить тебя и твоих потомков от этого проклятия?

Этот день показался мне чуть ли не самым длинным за всю жизнь. Я еле дождалась окончания занятий и чуть не бегом бросилась к телепорту, а оттуда в апартаменты, где приоткрыла дверь в кабинет и осторожно заглянула в образовавшуюся щель.

— Что-то случилось? — заметил меня Владыка.

Больше в кабинете никого не было и я полностью открыла дверь, переступая порог.

— Я сегодня с Даймой говорила…

— Зачем? — нахмурился муж.

— То есть это она со мной говорила, но это не важно. Точнее, важно не это.

— Таль, успокойся и объясни толком, что происходит.

— Что ты знаешь про проклятье королевы… как ее там? Забыла. В общем это что-то наследственное и связано с мертворожденными первенцами.

— Проклятье королевы Солири? — хмыкнул эльф. — Начнем с того, что никакое это не проклятье, а редчайший наследственный дефект развития плаценты. Причем после первой неудачной беременности организм сам корректирует этот процесс. Но тебе не о чем волноваться, с нашим ребенком все в порядке.

— Да я не о себе, а о Дайме. У нее этот самый дефект. Так что она не просто не хочет, а реально не может родить Райну ребенка. Да еще и нервничает сейчас так, что безо всякого дефекта выкидыш может случиться. Тэль, ты можешь тут чем-то помочь?

Я с надеждой посмотрела на мужа. Он задумчиво погладил кончиками пальцев край лежавшей на столе папки и заключил:

— Не знаю. Нужно посмотреть, какие сведения имеются по этому проклятью. Но в любом случае это было бы интересно.

Вот в этом я нисколько и не сомневалась. Он любит такие нестандартные случаи, особенно когда в итоге удается помочь пациенту. Все-таки по призванию Тэль именно врач, хотя из него и вышел отличный Владыка.

Почти весь вечер эльф просидел над какими-то справочниками, а на следующий день у нас дома появились еще и две истории болезни. Но, судя по хмурому виду Тэля, перспективы были не радужными. Однако, сдаваться так легко он не собирался.

Спустя пять дней в обед к Дайме подошел доктор Алан и увел ее с собой. Я забеспокоилась и, попросив парней убрать за мной со стола, тоже пошла в лазарет. Правда решимости у меня по дороге несколько поубавилось, и я замедлила шаг, придумывая повод для визита туда. А когда все же дошла до лазарета, первым, кого увидела, был Тэль. И он тоже меня заметил.

— Что стоишь? Проходи, — улыбнулся он и снова повернулся к Дайме. — Вот с ней вместе и будете лежать, чтобы не скучно было.

— Что значит вместе лежать будете? Ты о чем это? — насторожилась я.

— О контроле протекания беременности, конечно, — ничуть не смутился муж. —