Священная война - Джек Хайт

местности. Джон предпочел бы отсутствовать, но Ричард ясно дал понять, что если он не явится, его верность будет поставлена под сомнение. Поэтому каждый день Джон приходил и стоял, плотно сжав губы. Будь он проклят, если сделает что-то еще, чтобы помочь Ричарду.

Сегодня Джон прибыл первым. Следующим пришел Робер де Сабле. Француз был тучным мужчиной с красными щеками и близко посаженными глазами. Он служил Ричарду много лет, и в награду король сделал его великим магистром ордена тамплиеров. Из-за этого де Сабле считал, что ему есть место в совете местных сеньоров. Великий магистр госпитальеров, Гарнье де Наблус, нахмурился, увидев Робера. Любви между ними не было. Наблус вырос в Святой земле и считал Робера дураком. Следующими пришли Балиан и Ги. «Король Ги», — поправил себя Джон. Перед уходом из Акры Ричард провозгласил его королем Иерусалима, а Конрада — его наследником. Конрад в знак протеста увел своих людей обратно в Тир. Это была потеря еще восьмисот человек, включая Реджинальда Сидонского, который принял сторону Конрада. Армия, насчитывавшая почти двадцать четыре тысячи человек в день падения Акры, сократилась вдвое. Армия сарацин по-прежнему насчитывала двадцать тысяч воинов.

Последним, как всегда, явился Ричард. Утра он проводил со своими людьми, каждый день завтракая с новым отрядом простых солдат. Обгоревшее на солнце лицо короля наконец начало заживать, и он был в хорошем настроении, несмотря на трудности похода. Он усмехнулся.

— Что ждет нас сегодня, господа?

— Мы должны добраться до Арсуфа, — сказал Наблус своим высоким, скрипучим голосом.

— Какова дорога?

— Открытая, ваша милость, — сказал Балиан. — Ни переправ через реки, ни препятствий. Прибрежная равнина шириной более мили.

— Хорошее место для атаки Саладина, — заметил Наблус.

Ричард кивнул.

— Мы пойдем в плотном строю. Де Сабле, ты поведешь авангард с Гуго Бургундским. Я пойду в центре с королем Ги. Наблус, ты будешь командовать арьергардом. Наша сила — в дисциплине. Если кто-нибудь покинет колонну без моего приказа, я вырву ему язык. Это понятно? — Сеньоры кивнули. Каждое утро Ричард заканчивал совет этими словами.

Балиан догнал Джона у выхода из шатра.

— Сегодня будет битва, Джон. Я это чувствую. — Он выгнул спину, и та хрустнула. — Война — дело молодых. Я чувствую себя так, будто меня растягивали на дыбе.

— Меня растягивали на дыбе, — ответил Джон. — Это гораздо хуже.

— Ха. Полагаю, что так. — Балиан вдруг стал серьезным и понизил голос. — Береги себя, Джон, но не слишком старайся помешать сарацинам проломить Ричарду череп. Он бы погиб в Акре, если бы не ты. Возможно, нам всем было бы лучше, если бы он погиб.

Джон огляделся и с облегчением увидел, что поблизости нет никого из рыцарей Ричарда. Он был рад узнать, что не он один не питает симпатии к Ричарду, но не хотел закончить свои дни в петле.

— Осторожнее, Балиан. За такие слова можно и головы лишиться. Поговорим об этом позже. Храни тебя Господь.

Джон зашагал туда, где Сало держал его коня, спокойного каштанового жеребца. Он взобрался в седло. Колонна выстраивалась вдоль побережья, пехотинцы образовывали каре вокруг кавалерии. Ряды сержантов со стороны суши насчитывали пять шеренг в глубину. Это были те, кого Ричард любил называть «подушечками для иголок» — их задачей было прикрывать лошадей рыцарей от стрел сарацинских застрельщиков. В авангарде и арьергарде армии ряды пехоты насчитывали пятьдесят человек в ширину и двадцать в глубину. В центре каре должны были ехать три отряда кавалерии, по четыреста всадников в каждом. В целом колонна растянулась почти на полмили.

Джон занял свое место рядом с Ричардом и английскими сеньорами. Когда они тронулись, солнце тлело над холмами на востоке, превращая море в бурлящий котел из золота, розового и красного. Баркасы прорезали волны, направляясь к двадцати кораблям, перевозившим обоз армии. Прохладный морской бриз доносил соленый запах и крики чаек. Влажный песок хрустел под копытами коня Джона. По мере их продвижения прибрежная равнина расширялась, холмы отступали вглубь страны, пока не стали едва видны на горизонте. Сарацин не было видно. И тут Джон услышал его: рокот далеких барабанов, низкий и ровный, словно биение пульса.

— Они сегодня опаздывают, — заметил Ричард. — Возможно, им надоела эта игра.

Барабаны зазвучали громче, к ним присоединился пронзительный вой боевых рогов.

— Ха-рууум! Ха-рууум! —  Пехотинцы в колонне нервно поглядывали на холмы на востоке. Джон видел, как некоторые из них снимают щиты со спин, но врага все еще не было видно. Начинался прилив, грохот прибоя соперничал с боем барабанов. И над всем этим шумом продолжали выть боевые рога. — Ха-рууум! Ха-рууум!

— Вон они! — крикнул Пьер де Прео.

Глаза у юноши были зоркие. Джон прищурился, вглядываясь на восток, но ничего не увидел. А вот Ричард их заметил.

— Сомкнуть ряды! — взревел король. — Поднять щиты!

Приказ разнесся вперед и назад по всей колонне. Пехотинцы сняли щиты со спин и выставили их так, что они перекрывали друг друга, образуя стену по всему периметру строя. Шаг замедлился, и колонна сжалась, растянувшись не больше чем на четверть мили, пока воины смыкали ряды.

Они ковыляли в таком строю, казалось, целую вечность, прежде чем Джон наконец увидел сарацинские знамена, поднимающиеся над горизонтом. Появилась черная линия воинов, что хлынула вперед, словно паводок, заполняя песчаную прибрежную равнину. Тысячи и тысячи людей выстроились полумесяцем, который растянулся более чем на милю от края до края. Это были не просто застрельщики. Саладин вводил в бой свою пехоту. Балиан был прав — сарацины намеревались дать сражение.

Ричард усмехался.

— Наконец-то. Я уже начал опасаться, что Саладин не жаждет крови. — Король повернулся к своему юному кузену. — Генрих, скачи вперед и напомни французам Гуго, чтобы держали строй до моего приказа. Джон, отправляйся и скажи то же самое Наблусу.

Джон был рад удалиться от Ричарда. Он развернул коня и поскакал вдоль строя, и его конь взметал копытами влажный песок, пока он скакал в проходе между кавалерией и пехотой со стороны моря. Воины арьергарда уже развернулись и шли спиной вперед, так что их щиты образовывали стену, защищавшую тыл армии. За стеной щитов шли ряды копейщиков, а за ними — арбалетчики. Джон нашел Гарнье де Наблуса, ехавшего сразу за арбалетчиками.

— Великий магистр, — приветствовал он его.

— Джон. Саладин намерен сегодня нас испытать. — Наблус кивнул в