Венгерская вода - Сергей Зацаринный

Ознакомительный фрагментдудку плясали короли. Бывший школяр, изучивший на Мальорке и в Монпелье искусство рисования карт, был отправлен на край света, как раз чтобы тайно собрать для арагонских картографов сведения об этой загадочной стране.

Рассказывая, Мисаил смеялся, вспоминал, что и ему самому все это поведал отец вот так же, в скуке корабельной каюты, во время плавания из Александрии в страну франков. До этого о прошлом родителей он не знал почти ничего. Мал был. Возможно, если бы не долгий путь морем от берегов Египта до Мальорки, может, так никогда ничего и не узнал бы. Тогда отец предавался воспоминаниям всю дорогу. Словно чувствовал, что они больше никогда не увидятся.

Мисаилу было едва семь лет, когда его оставили в городе Пальма на Мальорке на попечении ученого человека, призванного подготовить его к поступлению в университет в Монпелье. Для чего предстояло изучить не только латынь, но и местное наречие, ибо мальчик совсем не знал языка франков. Дома родители говорили на кипчакском – мать понимала только его. На улице был в ходу арабский. Это оказалось к лучшему. Лишенный общения со сверстниками, мальчик на новом месте с головой ушел в науки и весьма в них преуспел. Вот только в Монпелье он так и не попал. В тот год, когда юноша собрался туда, на Мальорку пришла чума. Она унесла не только старого наставника, но и едва не половину жителей города. Мисаил остался без крыши над головой, покровителя и средств к существованию. В этом отчаянном положении его и застал посланец моего деда. Не колеблясь ни мгновения, юноша решил отправиться в Египет.

Теперь ветер судьбы снова подхватил его и понес в дальние края. Уже на родину матери.

Мисаил нисколько не жалел о родных краях отца, где и сам провел всю свою юность. Близких у него там не осталось, друзей он не завел. Это были годы упорной учебы, когда пестрая и крикливая Александрия казалась потерянным раем. Скучал по отцу, матери, младшим братьям. А когда вернулся, не застал ничего. Только семейный склеп на христианском кладбище, устроенный заботами моего деда. В александрийском доме, где прошло счастливое беззаботное детство, жили чужие люди.

– Вернулся с чужбины на чужбину, – грустно пошутил Мисаил. – Ни семьи, ни родины, ни отчего дома. Хотя вроде грех жаловаться. Был достаток, возможность заниматься науками. Есть ли еще город на земле, где они процветают более, чем в Каире? Со временем мне даже стало нравиться быть чужаком. Мудрец-одиночка, как колдун из сказки. Даже о женитьбе не помышлял. Часто вспоминал, как отец всю дорогу, в долгих корабельных разговорах повторял, что все зло в жизни идет от женщин. Они искушают и сбивают с пути. Это еще в Библии сказано, причем в самом начале. Не внемлем…

История женитьбы родителей Мисаила была и впрямь необычной. Его отец, познакомившись с дочкой эмира Урук-Тимура, который в ту пору был ханским сокольничим, развел с ней самые настоящие амуры в духе рыцарских романов. Даже устроил тайную переписку с помощью голубей. Вот только за любовной игрой двух юных сердец следили другие люди. Опытные интриганы, ловившие золотых рыбок в мутных водах интриг и злодейств. Они хитростью и обманом выманили доверчивую девушку и похитили ее. А к самому Санчо подослали убийц. Спасло его чудо. Точнее, роскошный плащ, который, надо же такому случиться, был украден у незадачливого влюбленного прямо перед тем, как злодеи должны были повстречаться с ним на темной улице. В результате юноша не только уцелел, но и, сумев найти похищенную возлюбленную, бежал с ней из царства Узбека.

Рассказывая об этом, отец Мисаила смеялся:

– Самое смешное, что плащ этот, который меня спас, подарила другая баба. Из-за которой меня и упекли за тридевять земель в Золотую Орду.

Эта история тоже походила на сказку. Или на рыцарский роман. Однако отец ее не рассказывал Мисаилу. Только прихвастнул как-то мельком – любил-де я, бывало, и королев. Да тут же прикусил язык. Даже в уединенной каюте, вдали от посторонних ушей, на корабле, затерянном среди моря, испугался.

Сам мальчик и не заметил тогда этой отцовской оговорки. Вспомнил о ней уже годы спустя.

– Мой наставник был известным в тех краях алхимиком, – рассказывал Мисаил. – Он изучал в молодости медицину в Салерно и много времени уделял составлению разных снадобий. Года за два до чумы он засобирался в Неаполь. Пообщаться со старыми знакомцами, посмотреть новые книги. Заодно съездить в Салерно. Такие поездки обычно длились месяца два. Меня он взял с собой. Вот там, в Неаполе, нас и пригласили к одной заболевшей даме. Наставник мой сразу засуетился, и я понял, что персона очень важная. «К ней нужно обращаться „Ваше величество“, – предупредил он. И, подняв уважительно палец, добавил: – Родная сестра французского короля, да и сама – княгиня Ахейская. Еще и императрица Константинопольская, помимо всего прочего. Только это пока один титул. Константинополь еще у схизматиков отвоевать нужно». Надо сказать, был он человеком весьма злоязыким и любил подпустить острое словцо. Но – умен. Да простит ему Всевышний дерзновение разума.

Спутник мой замолчал, а я его не торопил. Спешить было некуда, а все это походило на начало красивой сказки. Мисаил тем временем вытащил что-то из-за пазухи и долго держал перед лицом в сумраке трюма.

– Больная была красивой женщиной лет сорока. Годы мало состарили ее, но болезнь покрыла ввалившиеся щеки бледностью. Видно было, что дела ее плохи и она не встает с постели уже не первый день. Наставнику моему она обрадовалась и, улыбнувшись, приветствовала его как старого знакомого. «Когда-то ты стоял у ложа моей матери при моем рождении и вот теперь пришел проводить». Голос ее был совсем слаб, и слова эти не казались кокетством. Они еще о чем-то переговаривались, пока наставник щупал ей пульс и задавал обычные врачебные вопросы. Потом он указал на меня и произнес: «Это сын Санчо из Монпелье». Слова произвели на больную сильное воздействие. Она даже с усилием приподнялась на подушках.

«Подойди», – приказала она и долго, внимательно вглядывалась в мое лицо. Потом протянула руку и погладила по голове. «Ты совсем не похож на своего отца. Наверное, пошел в мать. Как тебя зовут?» Я ответил. «А кто твоя мать? Санчо ведь отправили тогда в страну татар». Я сказал, что моя мать татарка. Женщина засмеялась и сказала: «Я в какой-то мере твоя крестная. Если бы не я, твои родители никогда бы не встретились». Она опять откинулась на подушки и спросила: «Где сейчас Санчо?» За меня ответил мой наставник: «Он живет в Каире. Торгует

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---