Укрепить престол - Денис Старый

Ознакомительный фрагментцарь «заточены» на подлую войну: украсть или убить вражеского командира, взорвать какую особо надоедливую пушку, поджечь склад с порохом и иные подобные дела, которые сильно ослабят неприятеля. Телохранители даже иногда отрабатывали, под руководством самого государя, как правильно убрать часового, как и куда ударить, чтобы человек не мог кричать и много иной науки.

Вот потому и стал десяток Егора то проникать в кухарскую тайком, чтобы не быть замеченным, то подкрадываться к стражникам на стенах, ну и другие хулиганские действия проводить, от которых Ляпунову два дня нескончаемым потоком шли жалобы. Это немецкие наемники были предупреждены, чтобы ненароком не пальнули, что их будут использовать и они вполне это сочли за хороший опыт, остальным было не объяснить.

Егору не дали возможности проститься с женой, лишь позволили направить людей, чтобы помогли привезти семью в Москву. Игнатов послал только записку, где прощается и указывает жене взять потаенные деньги и тратить их, не боясь. Дворянка должна и выглядеть таковой и прислугу может иметь, как и быть с деньгами. Ну, а если поселиться вновь на той улице, где добрые соседи, то они помогут. Не могли там еще забыть ни Егора, ни Милку с Демьяхом.

Уже во время отправки к Вязме, Егору, да и Анри, было приятно узнать, что их подопечные взяли первое место в состязаниях, не оставив шансов никому даже в теории, за что спасибо Тео Белланди, который редко, но, как оказывается, метко, работал с личным составом. Первыми тушинцы были и в стрельбе, Антуан Анри натаскал ребят. Ну а то, как тушинские гвардейцы поваляли остальных в подлом бое… Приятно было мужчинам, гордились своей работой, оттого и Егор с Анри половину пути, то и дело, возвращались к теме состязания и к тому, как можно было еще больше усовершенствовать систему подготовки.

*………*………*

Пинск

22 марта 1607 года

Микеланджело ди Кораваджо стоял на обрыве и смотрел на мерно текущую реку Пину. В этом месте речка становилась вполне полноводной, так как рядом втекала в другую реку — Припять, а та уже в Днепр. Итальянец же искренне принял Пину за прославленный Днепр и удивлялся, почему об этой реке так много разговоров — всего-то шагов двести тридцать два. Художник, очень чутко видящий перспективу, точно определял ширину реки. Что же будет с Караваджо, когда он увидит Днепр, да еще и в разливе!

Но вопрос, который остро стоял перед художником — не то, когда он увидит Днепр, а увидит ли вообще что-нибудь, или его жизнь прервется в этом городке, где, оказывается, так много клятых иезуитов. А ему было еще более обидно заканчивать свой путь именно здесь, после такой тяжелой и морозной дороги. Привыкший к теплу, Микеланджело столько пришлось натерпеться при зимних переходах из Праги до Кракова, потом до Брест-Литовска и вот, до Пинска, что он возненавидел снег и метель и хотел свою ненависть к этим явлениям природы запечатлеть на холсте.

Когда Караваджо прибыл в Прагу, он был удивлен: никто его не трогал, католики проходили мимо, как будто до них и не дошла воля папы, как и заказ на убийство Микеланджело. В какой-то момент, Караваджо дал слабину и даже начал писать новую картину, уже отказываясь хоть куда бежать. Зачем, если и в Праге победил здравый смысл и до художника никому нет дела? А он, допишет свою картину и подарит ее королю Рудольфу, тогда и вовсе вновь войдет в фавор.

Русские пытались убедить творца быстрее уезжать, но творческий человек был себе на уме. Две недели… всего четырнадцать дней длилось спокойствие Караваджо, основанное на убежденности, что в Праге воли папы нет.

А после появились люди, что стали интересоваться художником. Ночью, чуть ли не в портках, Караваджо пришел в русский дом. Ему пришлось убить одного человека, который, скорее всего, прибыл зарезать художника и проник в трактир.

Тогда и началось путешествие, в ходе которого Караваджо сотни раз проклинал и свое решение уехать в Россию и тот день, когда он прирезал сынка папского сутенера. Холод, мороз, мороз и холод — вот два чередующихся слова, которые не выходили из головы теплолюбивого итальянца. И казалось, что уже скоро чуть потеплеет, в планах было зафрахтовать речной корабль и уже по реке добраться до России, но время шло, а они проделали лишь половину пути. В Пинске такая возможность появилась, нашелся торговец, который за весьма умеренные деньги был готов доставить русских по рекам в Чернигов.

Тут бы задуматься, отчего торговец так мало берет серебра, да столь сговорчив и готов, вместо того, чтобы заниматься своим непосредственным делом, торговлей, везти московитов на их родину. Это на Западе Речи Посполитой мало знали о том, что готовится война, тут, в Литве о предстоящем противостоянии знали все, тем более, что часть польско-литовского войска располагалось поблизости. Торговец заявил иезуитам о странных русских, представителей ордена в Пинске хватало, так как уже как полвека тут работал иезуитский коллегиум.

Когда стало ясно, что литовский город может стать западней, десять русских, а так же восемь мастеров и один итальянский художник попытались сбежать. Маршрут не был рассчитан на то, что Речь Посполитая и Российская империя практически в состоянии войны. Нет альтернативных путей в Россию, если только через море, но этот вариант Тимофею Листову, одному из ответственных за доставку мастеров из Праги, показался более затратным, да и было указание действовать максимально тайно и выбирать разные маршруты, чтобы в раз не перекрыли источник работников для будущей русской промышленности.

— Что вы решили, сеньор Караваджо? — Петр Скарга прервал любование рекой, обращаясь к художнику на итальянском языке.

— Я не буду служить папе! Он объявил меня вне закона, вы уже знаете об этом. Так что делайте что должно. Тут красивое место, чтобы умереть, хоть итальянские пейзажи мне нравятся больше, — ершился Караваджо.

— Из-за вас умрут все эти люди, — сказал иезуит и состроил страдальческое лицо, как будто ему, действительно, жаль московитов и мастеров.

— Они мне не родня! — выкрикнул экспрессивный художник.

— Всего-то вам нужно рассказывать нам, что происходит в семье русского царя. Вы же по любому будете приближены к Диметриусу. Нам стало известно, что царь московитов очень хотел именно вас пригласить. Уж не знаю, где Димитриус мог видеть ваши работы, что так воспылал любовью к убийце, — иезуит изобразил улыбку. — Вы спокойно доберетесь до России, умрут только ваши сопровождающие, так как между нашими странами

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---