17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера том II - Альберт Беренцев

— Замеряли, — мрачно ответил Зиверс, — Нет тут никаких радиоволн. Ни радиоволн, ни вообще ничего, только чистая тьма. Которая сводит с ума.

Зиверс все свирепел. Кажется, скоро он распалится настолько, что сам полезет в этот контейнер. И я в таком случае жалеть о потере особо не буду. Гротманн многое мне рассказывал о Вольфраме Зиверсе, кураторе Аненербе по линии моего личного штаба. Зиверс, конечно, никакой не ученый, скорее палач. Он хранил у себя дома коллекцию черепов представителей разных рас, причем черепа принадлежали узникам концлагерей, которых умертвили по приказу Зиверса, специально для коллекции.

— Сказать по правде, я надеялся, что ваша идея с эсэсовцем сработает, рейхсфюрер, — осторожно произнес директор Аненербе Вюст, — Я думал, что этот контейнер убил тех финнов и всех подопытных заключенных, потому что они были не арийцами. Мне казалось, что арийцу контейнер откроет свою тайну…

— В «Мертвую голову» мы набираем всякую шваль, — бросил я, продолжая мучительно размышлять, — Возможно этот шарфюрер был недостаточно арийцем. Возможно, надо бы отправить в контейнер вас, Вюст. Или Зиверса.

Оба эзотерика, услышав это мое предложение, тут же заткнулись.

А я продолжал раздумывать…

Ясно одно: тайну контейнера надо открыть прямо здесь и сейчас. В противном случае я просто буду сегодня же арестован или убит. Других вариантов тут не было. Лишь вундерваффе могло спасти меня!

С другой стороны, на что я надеялся? Аденауэр в очередной раз оказался прав, когда предупреждал меня, что артефакт в бункере, скорее всего, бесполезен. Аненербе билось над тайной этого контейнера два года, в 1936–1937, пока Гиммлер не приказал законсервировать бункер. И Аненербе не достигло ничего. А ведь тогда, шесть лет назад, это была могущественная организация, с богатым финансированием. А не кучка шизофреников под командованием отставленного рейхсфюрера, как сейчас.

Минуту все молчали, потом Вирт, специалист по Гиперборее, кашлянул:

— Херр Гиммлер. Рейхсфюрер. Если вы позволите…

Я с удивлением поглядел на Вирта, тот вжал голову в плечи, как перепуганный цыпленок.

— Ну. Говорите, Вирт. Что там у вас?

— Просто я вам уже говорил, — Вирт еще больше смутился, — Но вы меня тогда прогнали…

— Что говорил? Повтори. Я не буду гневаться, клянусь. Ну же!

— Ну, моя теория…

Вирт замолчал на полуслове. Судя по всему, он раньше уже озвучивал теорию Гиммлеру, и теория пришлась рейхсфюреру настолько не по вкусу, что он Вирта наказал. А возможно тогда же и уволил с поста главы Аненербе.

— Излагайте вашу теорию. Бояться нечего, дружище Вирт.

Впрочем, я не ожидал от Вирта ничего толкового. Этот человек мало того, что был шарлатаном, так еще и трусом.

Вирт тяжко засопел:

— Ну в общем, как вы помните… Я предполагаю, что гиперборейская цивилизация была строго матриархальной. И ваш разговор об арийцах навел меня на мысль… А что если дело тут не в расе, а в половых признаках? Что, если в этот контейнер может зайти только женщина?

Вирт тут же сам перепугался того, что он сказал. А я многое понял.

Гиммлер же обожал лично инспектировать женские концлагеря. Да и вот этот колдун Левин, которого я оставил снаружи бункера, собирал для Гиммлера данные по средневековым ведовским процессам, со всеми подробностями о том, как раньше жгли ведьм. Судя по всему, Гиммлер просто наслаждался мучениями женщин, это было для рейхсфюрера высшим удовольствием. Я что-то такое даже ощутил, когда был в Равенсбрюке…

И теперь все встало на свои места. Я понял, почему Вирт так боится озвучить мне свою теорию. Гиммлер женщин ненавидел всей душой, он, естественно, не стал слушать никакие теории о матриархате гиперборейцев.

Меня эта мысль, честно, тоже не особо впечатлила. Но попробовать стоило. Выбора-то у меня все равно нет. Надо где-то срочно достать женщину, а с этим у меня проблема, ни в ᛋᛋ, ни в Аненербе женщины не служили. И вряд ли я сейчас могу послать людей в один из концлагерей, чтобы они привезли мне охранницу из вспомогательной службы…

— Вы проверяли это? — поинтересовался я у Зиверса.

— Нет, конечно. Это бред, — отрезал Зиверс, — Если мужчина не может войти в контейнер, то женщина не сможет тем более!

— Мда, но вы ведь не проверяли…

Моя дочка Гудрун неожиданно выступила вперед:

— А я готова, папа!

Я опешил. Про дочку я вообще забыл, мне даже и в голову не пришло гнать в этот контейнер четырнадцатилетнюю девочку.

— Не может быть и речи, — отрезал я, — Ты же видела, что стало с шарфюрером, дорогая. Если ты сойдешь с ума — мне тебя тоже пристрелить? А что я тогда скажу нашей маме, м?

— Мама всё поймет, — заверила меня дочка, — Я же отдам мою жизнь за Рейх и национал-социализм!

Вот черт. Дочка у Гиммлера или глупая, или слишком смелая, а то и все вместе. Хотя скорее она просто наивна… Наслушалась наци-пропаганды, и теперь хочет стать героем. Защищали же девочки Берлин в 1945, бросаясь под русские танки? Теперь я понимал почему. Вот такие Гудрун и делали это.

— Я запрещаю, — строго произнес я.

Но Гудрун не послушалась. Она просто взяла и рванула к контейнеру. Я даже не успел сообразить, что происходит, остановить девочку попытался один Гротманн, но Гудрун ускользнула от него и бросилась во тьму контейнера.

— Стойте, фройляйн! — заорал перепуганный Вюст.

Однако было уже поздно. Девочку полностью скрыла темнота. Гудрун один раз громко взвизгнула, откуда-то из тьмы…

Следующая секунда продлилась, казалось, целую вечность. А потом тьма внутри контейнера начала рассеиваться на глазах. Еще секунда, и чернота ушла полностью.

Нам открылось нутро контейнера. Внутри был прямоугольный ящик, серый, из какого-то камня, густо покрытого гиперборейскими рунами. Ящик относительно небольшой — примерно как стандартная коробка из-под кухонной раковины. Гудрун стояла, гордо попирая ящик сапогом.

Девочку трясло, но она весело и нервно рассмеялась:

— Я в порядке, папа. Мой разум со мной!

— Черт возьми… — я выдохнул, — Тащи эту хреновину наружу, тащи её! Давай!

Гудрун и правда попыталась поднять ящик, но не смогла даже оторвать его от днища контейнера.

— Тяжело!

— Зиверс, помогите моей дочери, — приказал я.

— А почему, собственно, я, рейхсфюрер?

Тьма рассеялась, ментальная защита, скорее всего, была дезактивирована, но никто все еще не