Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

и образует глубокую бухту, названную нашими бухтой Квалбергенс, о которой не знают, является ли она закрытой бухтой. Последнее более вероятно, потому что наши в 1678 г. прошли всю эту бухту на лодке и еще не видели пролива; видели тихую воду, а не бурное течение, из чего можно сделать вывод, что обе вышеназванные части Онина присоединены к остальной части Новой Гвинеи, которая несколько севернее линии заканчивается узким мысом, названным мысом Надежды. Западный берег его лежит напротив большого острова Гилоло и папуасских островов и называется Сержиль, заселен хищническим народом, более рослым, чем остальные папуасы, которые в сопровождении тидорцев иногда приходят в Амбойн, нападают на нас и похищают людей, как это случилось в 1683 г.; от этого народа нам достался очень большой щит, но из легкого дерева и с насагаем, или метательным копьем, не толще детской руки, сделанным из цельного ствола крепкого черного дерева. Мы его называем диким ареком, или нибуном.

Возвращаясь в Кубиай, серам-лауерцы идут оттуда 12 миль на восток мимо бухты Квалбергенс, до Намматотто (остров, расположенный примерно в миле от твердого берега Новой Гвинеи), но туземцы, подстрекаемые серам-лауерцами, несколько лет тому назад предали нидерландцев и убили шестеро из них. Серам-лауерцы плавают еще несколько дальше, к востоко-юго-востоку, между твердым берегом и островами Сагил, Сагилеен, Каймера и Лакка иха — это крайние места, докуда доходят эти люди. Вышеперечисленные острова лежат все в миле от материка и образуют пролив, который наши, вероятно, принимали за реку, ибо серам-лауерцы во всех этих областях земли не знали ни одной большой реки, которую наши хотели бы считать рекой Убийц. На вышеназванном Лакка иха торговцы, которые торгуют с серам-лауерцами мало ценными для нас мелочами, за которыми должны сами идти к дикарям на материк, а те должны отвезти их далеко в горы к дикарям Урогобы, /W 167/ в самое дальнее место этой области, ибо население Урогоба рассказывает серам-лауерцам, что дальше не могут пробраться, так как они отрезаны водой от другой земли, где они видят со своих гор совсем других людей и куда они не смеют приблизиться. Это, говорят, белые люди[191].

Жители всей Новой Гвинеи имеют высокий рост и некрасивы, но не от природы, а по своей воле: они разрезают ноздри и вставляют в них палочки, растопыривая нос так, что можно заглянуть в горло. Можно представить, как у них испорчен фасад. Они ходят нагими, кроме тех, на упомянутых островах, которые, общаясь с серамцами и торгуя с ними, становились несколько более человекообразными. Они получали от них платочки, которыми прикрываются. Но на материке все дикари и ходят голыми. Им нельзя доверять, они склонны к воровству и убийству, почему серамцы не могут с ними торговать иначе, как на расстоянии. Они кладут товар на берег связками, одну на другую. Затем самые смелые из туземцев показывают жестами, сколько хотят за это дать тамбоксе, сабель, топоров для рубки деревьев, простых платков, сагового хлеба, риса, черного сахара; но рис и сахар надо им дать авансом, чтобы их расположить к себе. Совершенно не заметно у них признаков правления, порядка или религии. Они живут между собой, как животные. Те, которые живут на островах, строят нечто подобное деревне. Свои жилища они обычно строят на сваях, довольно высоко над землей. На земле у них плохие маленькие хижины, покрытые листьями, как свинарники. В них они спят все вместе: люди, собаки и свиньи, — в рыхлом песке; ложатся там, где увидят белый песок. Они скорее оплакивают смерть собаки или свиньи, чем смерть своих матерей. Мертвых собак и свиней они хоронят, а родных — нет: кладут на высокие скалы, где они разлагаются от дождя и солнца до тех пор, пока не останутся только белые кости, которые они, наконец, когда им вздумается, хоронят. Пища их состоит в основном из рыбы, которой море богато, корней убиса и писанга. У них нет саговых деревьев, или же они не умеют из саго приготовить хлеба. Их оружие состоит из копий, грубых длинных стрел, а также твердого синего камня (тесаный камень в виде обоюдоострого белемнита с отверстием в середине, в которое вставляют деревянную ручку и бросают так, чтобы разбить голову одним ударом). Чем дальше к югу, тем более крупные, дикие и безобразные встречаются люди, особенно от Лакка иха до Угороба.

Некий Бандазе Чиалуп находился на этой земле, расположенной примерно на восток от Ароу. Там нашли таких больших людей, что один из них схватил матроса из нашей команды за рукав и швырнул его, как будто мальчишку, но его нашли и освободили. Южнее отсюда берег заворачивает большим углом к западу — на карте он назван мыс Фалсо — еще южнее находится сухая бухта, где, как предполагают, Новая Гвинея отрезана от остальной южной земли проливом, выходящим в большое Южное море, хотя наши люди из-за мелей не могли пройти через него, и поэтому еще сомнительно, идет ли насквозь этот пролив. Ибо на старых португальских картах мы видим Новую Гвинею как остров под названием Кейра.

На юго-восточной оконечности Новой Голландии не видели людей, но слышали звуки барабана и крики людей. Оттуда Тасман переплыл большое Южное море до долготы 195°, где они опять обнаружили большую землю и назвали ее Новая Зеландия; она также заселена рослым, варварским, жестоким народом, так что они оттуда взяли курс обратно, между Новой Гвинеей и Гелоло, домой. Следует легенда яванцев, хотя она полна выдумками, о том, каким им кажется Южное море.

Большое море, южнее Явы, они называют Кегара Кидол, или Лаут Кидол, что значит «Южное море». На многих наших картах оно ошибочно отмечено как земля Чидол. Они считают, что это море неизмеримо широкое, /W 168/ а на юге имеет большой водоворот, куда затягиваются все корабли и никогда не могут оттуда выбраться, почему ни один яванец или балиец не смеет выйти в море к югу, даже если бы пришлось оставить свой джонк с добром и плыть вдоль берега на лодке.

В этом водовороте стоит большое дерево, названное Похон Паузенги, а около него много кораблей и лодок, которые течение со всех сторон туда притянуло, и они должны там погибнуть. На ветвях этого дерева живут превеликие птицы геруда, про которых они говорят, что это гриффоны, такие большие и сильные, что, пролетая ночью над этими землями, они могут унести слона или тигра для своего пропитания.

Некий яванец, увлеченный туда вместе с другими на своей джонке