Месть старухи - Константин Волошин

— Когда ты так говоришь, мне страшно становится.

— Почему? Что тут страшного? Это же прекрасно — любить друг друга!

— Ты для меня не просто девушка, Мира. Ты нечто бо́льшее, дорогое, бесценное, которое мне страшно разбить, потерять или просто причинить боль.

— Ты не расстраивайся, Хуанито. Это настоящая любовь придёт к тебе. Ты любишь меня, но твоя любовь ещё не дозрела. Ты понимаешь меня. И не смейся! Это мне часто так снится, и я знаю, что это правда. Не веришь?

— Что ты, моя рыбка! Верю, конечно! Ты ничего от меня не скрываешь, а обо мне всё можешь узнать, даже если я и не всё расскажу тебе. Верно? Ты ведь у нас ведьма!

— Не называй меня так! Это плохо! Бабушка может за это и наказать.

— Бабушка? Как это, наказать?

— Я не знаю точно, но уверена, что это произойдёт, когда понадобится. Мы с тобой под её покровительством, но она строго следит за тем, чтобы мы не творили зла, особенно друг другу.

— Ты на самой деле во всё это веришь? Хотя мне об этом говорили и в Индии. Я интересовался этим. Приводил пример твоей бабушки.

— Я-то верю, Хуанито! И ты должен верить. Тем более что и в Индии верят в возможность видеть вперёд. А назад и того легче. Вот ты усыпляешь людей и во сне заставляешь их говорить только правду. Так и я могу, не всегда, но особенно при трудностях, угадывать будущее.

— И о нас с тобой?

— Об этом мне как-то бабушка поведала. Я потом несколько дней плохо спала. Всё мечтала. И ждала. А ты! Столько мучил меня!

— Не я виновен в столь долгом отсутствии. Я и так стремился сюда. А как расстроился, когда узнал, что ты покинула город!

— Ты больше не станешь покидать меня?

— Этого не обещаю. Скоро мы с Пахо поедем смотреть, как можно проложить дорогу в одну долину. Но это будет не больше двух недель.

— Я опять буду бояться одна!

— С тобой будет Сиро. Он серьёзный парень и сможет постоять за всё тут.

— Смотри, чтобы не получилось, как в прошлый раз!

Хуан с Пахо неторопливо ехали на мулах по тропе, вьющейся среди высоких холмов. Дальше к югу громоздились горы, в плотном одеянии лесов.

— Пахо, плохо, что мы не захватили с собой знатока строительства дорог. Я не уверен, что правильно могу определить путь. — Хуан внимательно оглядывал увалы, лощины и скалы, торчащие в обрамлении густой растительности.

— Здесь тропу надо только расчистить и немного расширить. Фута на четыре, и хватит. Дальше всё равно телегой не проехать.

— Посмотрим, что встретим дальше. Главное, не сбиться с правильного направления. А то забредём неизвестно куда. И спросить некого.

— Обязательно встретим или деревушку, или путника. Наша долина ведь дальше на восток. Да неё дня два добираться, если тропа не пропадёт вовсе.

Вошли в деревеньку в восемь дворов. Все жители метисы, и встретили путников, как обычно настороженно. Указали хижину старосты.

— Мы хотим дойти до долины Коарами, старик, — сказал Хуан. — Тропа туда имеется? И как далеко туда?

— Тропа есть, но перед самой долиной она теряется, сеньор. А идти туда на мулах два дня. Впереди будет селение из двух хижин. Живут отдельно две семьи, никого не признают, и их никто не трогает. Уже четвёртый год, как живут, сеньор. Не любят они посторонних. Будьте поосторожнее с ними.

Словоохотливый старик долго и в подробностях рассказывал о тропе, о приметах и ориентирах. Потом осмелился спросить:

— Милостивый государь не соизволит пояснить, что привело вас в наши края?

— Хочу тропу расширить для свободного проезда и перегона скота. Хочу посмотреть сначала на долину.

— Не советовал бы я вам, сеньор, туда соваться.

— Что так, старик? Откуда такой страх?

— Мы уже два года не приближаемся к той долине. Хозяин тамошний уж сильно строг. Просто никого не подпускает близко.

— Хозяин? Как его зовут, хозяина-то?

— Затрудняюсь сказать, сеньор. Туда стекаются беглые негры, и наши, метисы. Ходят слухи, что там настоящая крепость построена. Уже и альгвасилы туда наведывались, да их тоже не пустили. Даже стрельба была.

Хуан переглянулся с Пахо. Эта весть оглушила их, заставив призадуматься.

— Однако в последний раз моего посещения долины меня тоже встретил стражник и умело обезвредил. Значит, уже тогда Лало что-то начал делать, что и вылилось в то, о чём мы слышали. — Хуан вздохнул, ожидая ответа Пахо. Тот молчал, но спать ещё не ложился. Всё шуршал соломой и сопел.

— Пожалуй, вы правы, сеньор. Мне даже расхотелось туда ехать. Боязно!

— Это же моя долина, Пахо! Лало лишь арендует её и все права у меня.

— А стрельба? Вон он как замахнулся, а вам отвечать! Не нравится мне всё это, дон Хуан! Помяните мои слова!

Хуан долго думал, пока не провалился в приятный сон уставшего человека.

На небольшой поляне стояли две хижины из брёвен, под соломенной крышей. Кругом зеленели крохотные участки возделанной земли, паслись два десятка коров с быком на страже. Бык внимательно следил за всадниками, тихо промычал и сделал два неуверенных шага навстречу.

— Эй! На мулах! Стоять на месте! Стрелять буду!

Жуан присмотрелся и заметил человека, наполовину скрытого кустом. В руке тот держал мушкет с дымящимся фитилём. Шагах в десяти виднелась голова второго, а дальше шевелились фигуры женщин или детей. То были уже на возделанных полянах с посадками.

— Опусти свой мушкет! — остановился Хуан и поднял правую руку. — Я не намерен причинять вам вреда! И еду я в свою долину! Коарами называется!

— С каких это пор она стала твоей? — без тени сомнения спросил первый человек.

— Уже пятый год, сеньор недоверчивый! Я её отдал Лало в аренду. Еду посмотреть, что там делается, и получить плату за эти годы. Ты доволен?

— Такого быть не может! Поворачивай назад и чтобы я тебя больше не видел! — человек значительно приподнял мушкет, направив его на Хуана.

— Погоди, погоди! Не смей так говорить со мной! Если ты работаешь на Лало, то тебе не поздоровится за такой приём хозяина долины! Мы ведь можем и договориться!

— Нечего мне с тобой договариваться! Поворачивай своих мулов и исчезай!

— Ты что, против власти и законного владельца? Захотел помесить океан на галере? Дай проехать и я не стану на тебя жаловаться Лало!

Человек повернул голову к своему напарнику и что-то говорил ему. Хуан в волнении ожидал конца переговоров. Наконец первый