Психология масс - Зигмунд Фрейд

могло быть только убийством. Связующим звеном между иллюзией и исторической истиной выступает здесь заверение в том, что жертва была сыном божьим. С невероятной силой, почерпнутой из источника исторической истины, этот новый апостол веры смел со своего пути все препятствия. На место блаженной избранности становится освобождающее избавление. Однако признание факта отцеубийства при своем возвращении должно было преодолеть большее сопротивление человеческой памяти, чем другие воспоминания, составлявшие содержание монотеизма. Вследствие этого факт отцеубийства был искажен. Неслыханное преступление было заменено признанием некоего призрачного первородного греха.

Первородный грех и спасение искупительной жертвой стали столпами новой религии, основанной Павлом. Можно оставить в стороне вопрос о том, был ли действительно в братском союзе главарь и организатор убийства отца, или этот образ был порожден фантазией сочинителя, решившего создать героический характер и ввести его в предание. После того как христианство вырвалось за рамки иудаизма, оно вобрало в себя компоненты множества других верований и отошло от строгого монотеизма, позаимствовав некоторые обряды у средиземноморских народов. Складывается впечатление, будто египтяне снова начали мстить наследникам Эхнатона. Стоит хотя бы посмотреть, как новая религия разобралась со старой амбивалентностью отношения к отцу. Несмотря на то что главным ее содержанием стало примирение с отцом и искупление совершенного против него преступления, оборотная сторона отношения к нему проявилась в том, что взявший на себя грех сын сам стал богом наряду со своим отцом, а по сути – вместо него. Из религии отца христианство превратилось в религию сына, но не смогло избежать судьбы так или иначе устранить отца.

Лишь часть еврейского народа приняла новое учение. Тех же, кто отказался от его принятия, называют сегодня евреями. В результате произошедшего евреи попали в еще большее отчуждение от других народов, чем прежде. Они по сей день вынуждены слушать от последователей новой религии, – к которой, помимо части евреев, примкнули тогда египтяне, греки, сирийцы, римляне, а позднее и германцы, – упреки в том, что это они убили бога. В развернутом виде этот упрек звучит так: они не желают сознаться в том, что убили бога, тогда как мы это признали и очистились от вины. Легко видеть, насколько справедливо подобное обвинение. То, почему евреи не смогли разделить с христианами это движение вперед, признав – при всей половинчатости этого признания – убийство бога, должно стать предметом особого исследования. В силу этого евреи возложили на себя всю трагическую вину, за которую им теперь приходится дорого расплачиваться.

Возможно, наше исследование помогло пролить свет на вопрос о том, каким образом еврейский народ приобрел те черты и качества, которые его отличают от других народов. В меньшей мере нам удалось прояснить проблему, как еврейский народ смог сохраниться до наших дней. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что едва ли кто-то сумеет в ближайшем будущем разрешить эту загадку. Все, что я могу предложить, это определенный вклад в рассмотрение проблемы, о котором надо судить с ограничениями, упомянутыми в самом начале.

Голова Медузы[233]

(1940)

Мы нечасто пытаемся истолковать отдельные мифологические сюжеты, но истолкование фактически напрашивается само собою в случае ужасающей отрубленной головы Медузы.

Обезглавить = кастрировать. Значит, страх перед Медузой – это страх перед кастрацией, связанный с каким-либо зрелищем. Многочисленные случаи анализа раскрыли нам подходящий повод: так происходит, когда мальчик, который до сих пор не желал верить в угрозу кастрации, замечает женские гениталии – скорее всего, у взрослого человека, окруженные волосами (в первую очередь гениталии матери).

Волосы на голове Медузы часто воспроизводятся в живописи как змеи, и это, опять-таки, указывает на связь с комплексом кастрации. Примечателен тот факт, что эти волосы, устрашающие сами по себе, на самом деле несколько смягчают ужас общей картины (они замещают пенис, отсутствие которого и является подлинной причиной страха). Перед нами подтверждение технического правила, согласно которому умножение числа символов пениса означает кастрацию.

Вид головы Медузы заставляет очевидца оцепенеть от ужаса, превращает его в камень. Заметим, что перед нами здесь все то же происхождение от комплекса кастрации и все то преобразование аффекта. Оцепенение – отвердение, то есть эрекция. Значит, в исходной ситуации очевидца утешают: он по-прежнему обладает пенисом, а отвердение последнего убеждает в этом факте.

Голову Медузы, знак ужаса, носила на своем одеянии богиня-девственница Афина. Так и должно было быть: тем самым она становится неприступной и отвергает все сексуальные побуждения, предъявляя отталкивающие и вселяющие страх гениталии матери. Греки были преимущественно гомосексуальным народом, а потому мы неизбежно находим у них представление о женщине как о существе, которое пугает и отталкивает, – ведь она кастрирована.

Если голова Медузы замещает изображения женских гениталий, если, скорее, она отделяет черты устрашения в них от доставляющих удовольствие, то можно вспомнить, что обнажение половых органов в другой связи является апотропеическим действием[234]. Нечто, повергающее в ужас самого человека, отпугнет и врага, от которого мы пытаемся защититься. У Рабле мы читаем[235], как дьявол обратился в бегство, когда женщина показала ему свой срам.

Эрегированный мужской орган тоже апотропеичен, но вследствие иного понимания. Обнажить пенис (или любую его замену) – все равно что сказать вслух: «Я тебя не боюсь. Я бросаю тебе вызов. Вот мой пенис. Вот еще один способ устрашения нечистого».

Чтобы по-настоящему обосновать это истолкование, необходимо изучить происхождение этого обособленного символа ужаса в греческой мифологии, а также проследить его аналоги в других мифологиях.

Примечания

1

Vorrede zu: Reik, Theodor. Probleme der Religionspsychologie.Также опубликовано посмертно в виде предисловия к американскому изданию работы Т. Рейка («Ritual: Four Psychoanalytic Studies», 1946). – Примеч. ред. [Т. Рейк – австрийский психоаналитик, ученик Фрейда, один из пионеров психоанализа в США (после эмиграции). – Примеч. пер.]

2

Имеется в виду работа «Значение психоанализа для общественных наук» («Die Bedeutung der Psychoanalyse für die Geisteswissenschaften»). [О. Ранк – австрийский психоаналитик, автор теории о «первичной травме рождения». Г. Сакс (Закс) – австрийский психоаналитик, ученик и сотрудник Фрейда. – Примеч. пер.]

3

«Мотив инцеста в литературе и легенде». – Примеч. ред.

4

Введенное Фрейдом обозначение влечения ребенка к родителю противоположного пола; см. работы «Три очерка по теории сексуальности», «Тотем и табу», «Я и Оно». – Примеч. пер., ред.

5

В литературе по общественным наукам конца XIX – начала XX столетия обозначение «первобытная орда» (Horde)