Мы все нарциссы? Феномен нарциссизма от мифологии до патологии - Витторио Линджарди

не отвергают его и даже аплодируют ему за то, что подарил им жизнь в литературе. Диагностические руководства описывают высокофункциональных нарциссов как людей с сильным эгоцентризмом, поддерживаемым амбициями, умением достигать целей и профессиональным успехом. Как правило, нарциссы этого типа не имеют сопутствующих психических заболеваний, но им часто свойственны навязчивость, перфекционизм и огромная преданность работе, от которой они получают больше удовольствия, чем от межличностных отношений. Высокофункциональные нарциссы знают, как эффективно и продуктивно использовать свои таланты, они харизматичны, энергичны, умеют вести диалог. В общем, они демонстрируют хороший, часто отличный уровень адаптации и умеют использовать свой нарциссизм для достижения успеха. Сочетание нарциссических и обсессивных черт делает их склонными ко властному поведению, контролю над другими, но при этом они не лишены некоторых эмпатических способностей в отношениях. Они могут шутить над своей навязчивостью, реже способны признать свой нарциссизм. Терапевтов такие пациенты вдохновляют и иногда даже восхищают, поэтому для клинического выявления скрытых нарциссических черт в их случае требуется больше времени. Потребуются терапевтическое чутье и подстройка, чтобы выявить основные болезненные проблемы в самооценке таких пациентов, часто они связаны с трудностями во внутреннем управлении ожиданиями родителей. Некоторые клиницисты рассматривают высокофункциональный нарциссизм не как расстройство, а как набор нарциссических черт, или, говоря другими словами, нарциссический стиль поведения.

Уязвимые нарциссы

Фильм «Невероятная жизнь Уолтера Митти», главную роль в котором исполнил режиссер Бен Стиллер (ремейк фильма Нормана Маклауда 1947 года с Дэнни Кеем в главной роли), не войдет в историю кино, зато он дает нам интересную иллюстрацию того, что картографы архипелага нарциссизма называют скрытым вариантом уязвимого нарциссизма. Уолтер – сотрудник журнала Life, замкнутый интроверт, обреченный на однообразную жизнь и, похоже, довольно низкооплачиваемую работу. При общении с людьми он смущается, пытается выслужиться, склонен подчиняться. Неудивительно, что Уолтер не может признаться в чувствах коллеге, в которую тайно влюблен. Его «настоящая» жизнь происходит в его же воображении, врывающихся в повседневную жизнь мечтах, в которых он непременно видит себя героем. В своих грандиозных фантазиях Уолтер – путешественник-исследователь, страстный любовник, бесстрашный боец. Он может прыгнуть с крыши в окно здания, которое вот-вот взорвется, чтобы спасти собаку и вернуть хозяйке, и выйти целым и невредимым. Он нуждается в признании со стороны окружающих, но боится осуждения и потому все глубже уходит в себя, в свое грандиозное воображение. Фильм предлагает нам счастливый конец: Уолтер действительно становится героем. Но так бывает только в кино. Реальность угнетенного нарцисса иная, его скрытое величие, которое сложно распознать извне, стоит на страже его слишком высоких стандартов; оно необходимо для регулирования самооценки и выполняет защитную функцию: бережет от старых травм, избавляя от болезненных чувств неполноценности, незащищенности, стыда, от страха осуждения, а также от зависти. Уязвимый нарцисс должен сдерживать излишнюю критичность к себе и другим. Пока выстроенное оборонительное сооружение держится, кажется, что нарциссу удалось достичь состояния удовлетворенности, которое позволяет ему признать результаты работы других, их способности, их маленькие и большие достижения. Но как только защита рушится, отрицательные эмоции и чувство несоответствия вырываются наружу, часто в сопровождении гнева. Уязвимые нарциссы с завистливым восхищением (часто сопровождаемым шаденфройде[39] – удовольствием от чужого несчастья) смотрят на тех, кто «сделал это», нуждаются в том, чтобы чувствовать себя значимыми, привилегированными, иногда ищут общения с важными людьми и их покровительства, идеализируют их, стремятся блистать в их свете, отражая его. При этом они настолько стараются оправдать чужие ожидания, что перестают быть самими собой и начинают испытывать внутреннюю пустоту. Они получают мало удовольствия от работы и отношений, всегда хотят для себя того, что есть у других, тратят много эмоциональной энергии на постоянное противопоставление своего положения чужому. Уязвимым нарциссам показана психотерапия, направленная на признание обоих аспектов нарциссического конфликта: тайного величия и чувства уязвимости, которые управляют им. Поскольку нарциссы не всегда осознают свою хрупкость, важно, чтобы контакт с их наиболее уязвимыми сторонами осуществлялся осторожно и мягко.

Коллега по супервизии рассказала мне случай пациента, которого она вела как психотерапевт несколько месяцев. Женатый мужчина лет тридцати, с острой и обширной депрессивной симптоматикой. Он чувствует, что в нем живет множество противоречий: он называет себя щедрым, но признается, что завидует успехам других; он мечтает о власти (воображает, как объявляет коллегам, что теперь он возглавляет компанию, где они работают), но проводит дни, страдая от пустоты, неполноценности и уязвимости. Он ощущает непонимание со стороны жены и часто соперничает со своими детьми. Иногда ему кажется, что он имеет право на преференции: например, стоя в очереди у театральной кассы, он представляет, как кассир говорит: «Синьор, вы можете пройти без очереди!» Он тонко пассивно-агрессивен, малоэмпатичен, не способен уловить мысли и настроение других людей. Он таит обиду и скрытую злобу в отношении более сильных и авторитетных людей. Коллега говорила, что все эти вопросы они могут обсуждать в ходе терапии, которая начинала приносить результаты.

Психиатр Глен Габбард, которому мы обязаны определением сверхбдительного нарцисса как противоположности забывчивому нарциссу, описывает таких пациентов как гиперчувствительных к реакции окружающих, крайне неуверенных в своей способности любить и быть любимыми, постоянно ищущих того, кто будет восхищаться ими, сочувствовать их проблемам, подтверждать их исключительность или позволит использовать себя в качестве идеализированного объекта, который никогда не унизит и не причинит им боль. А это сложная задача, которая неизбежно приводит к разочарованию. Как пример уязвимого нарциссизма мне вспоминается Фредерик, главный герой фильма Эрика Ромера «Любовь после полудня». Я нашел его монолог из фильма и хочу привести несколько фрагментов:

Я чувствую, что моя жизнь проходит сама по себе, что другие жизни идут параллельно с моей, и мне жаль оставаться в них посторонним. Жаль, что я не могу задержать каждую из проходящих мимо женщин хотя бы на мгновение, когда они спешат по каким-то своим делам, к каким-то удовольствиям. И я мечтаю, мечтаю, чтобы они все принадлежали мне, по-настоящему.

Но если я чего-то не могу, так это познакомиться с девушкой. Я не знаю, что бы я мог сказать ей, да и незачем мне что-то ей говорить, ведь мне ничего от нее не нужно и нечего ей предложить. Однако я чувствую, что брак сковывает меня, лишает меня свободы, мне хочется вырваться. <…> Я мечтаю о жизни, где каждая любовь первая и каждая навеки. <…>

Потому я и люблю город: люди проходят и исчезают, кажется, они не стареют. Особая прелесть парижских улиц, на мой взгляд, в том, что здесь на