О камнях и судьбах - Алексей Михайлович Рутенбург

только что вернувшийся с фронта. Казалось, что ему никак не подружиться с его нарядом. Именно с пиджаком, который доставлял неудобства в плечах, да и заправленная в брюки рубашка это совсем не то, к чему привык хозяин фруктового магазина.

Компания заняла большой столик в фойе, тут же был и буфет. Тацуми взял на себя обязанности по расчёту. «Раз я всех оторвал от дел, то мне всех и угощать. Но только один раз», – улыбался доктор. Заказ был в меру скромный. Мужчины пили кофе, дамы заказали к напитку по кусочку тортика. Знаете, бывает приятный сдержанный смех – вот именно такой смех был возле их столика. Лёгкая, приятная атмосфера, улыбки друзей. Никто не чувствовал себя неуместно или скованно. Даже Кагосима расцвел, стоило ему увидеть Йоко.

За соседним столиком молодая девушка сильно выказывала своё недовольство тем, что её привели на это «сборище напыщенных индюков», как она смело высказалась. Тацуми видел огорчение в глазах её родителей и почувствовал некую связь с ними. У него-то проблем не было, только Кагосима отказывался окультуриваться, но секретный приём Хэйдо произвёл правильное действие.

Тацуми встал и медленно подошёл к соседнему столу.

– Доктор Энни Розенфраунг? – Довольно воскликнул Хэйдо и протянул руку незнакомому мужчине, тот рефлекторно пожал её. – Я не видел вас с университета. Я благодарен вам от всей души, как вы и говорили, из меня вышел толк, я стал врачом, – не унимался Тацуми.

Незнакомец покрылся лёгким румянцем. Ему нравилось, что его расхваливают, даже несмотря на то, что его с кем-то перепутали, но лёгкий шок быстро прошёл.

– Простите, вы меня с кем-то перепутали, – мягко заметил он. Дамы – одна постарше, другая капризная молодая леди – громко засмеялись, и это уже был не приятный смех, а что-то, что вырывается наружу изнутри неконтролируемо.

– Доктор Энни Розенфраунг? – Менее уверенным голосом проговорил Хэйдо. – Прошу прощения, господин. Я принял вас за другого человека.

– Ничего, всем свойственно ошибаться, – ответил незнакомец.

– Но раз уж судьба свела нас таким странным образом, могу я пригласить вас за наш столик и угостить чем-нибудь, чего вы изволите? – С ходу выкрутился доктор. Ему не смогли отказать.

«Что задумал Хэйдо?», – подумали Йоко, Мамоко и Джеймс. Они в жизни не поверят, что Тацуми обознался. Скорее всего, опять этот негодяй что-то задумал. Также мог предположить и Сейдо, но всё его внимание было приковано к Монике. Всё остальное для него сейчас было безразлично.

Тацуми с гостями их столика завёл разговор о творчестве Моцарта. Случайно их разговор съехал к Вивальди и Баху, потом и вовсе к Клоду Дебюсси и Фридерику Шопену. Джеймс и Мамоко подключились к этому разговору. Девушка – дочь новых знакомых Тацуми – молчала. Скорее всего, она просто стеснялась капризничать в присутствии посторонних.

Во время маленькой паузы Хэйдо нарочно обернулся к Кагосиме.

– Не переживай, сразу после концерта я составлю тебе компанию и мы вместе пару часиков постреляем в твоём новом шутере, – он сказал это, словно рукой махнул, но этого было достаточно, чтобы молчаливая леди заинтересовалась Кагосимой, как источником информации.

– Новый шутер? Случайно не…, – дальше доктор не слушал. Он видел, как Кагосима с девушкой начали бурно что-то обсуждать. Понимал, конечно, что это не творчество Моцарта, Шопена или Дебюсси, но ведь не сошёлся на них свет клином. У каждого человека свои увлечения и интересно общаться с теми людьми, с кем сходятся твои мысли.

14.04.2022

Ради жизни!

Кагосима выглядел самым счастливым человеком, но всё-таки порой Тацуми улавливал тяжесть в его глазах. Так бывает, когда уходишь из зала ожидания, оставляя свои вещи. Ты прекрасно понимаешь, что брать у тебя абсолютно нечего. От этого ты чувствуешь лёгкость, непринуждённость, но в тоже время на тебя слегка давит какая-то досада. Некая горечь. Ведь хочется, чтобы было что-то ценное в твоих вещах. Надоело уже шататься по миру без гроша в кармане. И непонятно… С одной стороны, радуешься любой мелочи, каждой маленькой победе. С другой – как-то всё уже осточертело.

Такую горечь видел в глазах Кагосимы Тацуми Хэйдо. Там, где-то на самом дне глазных яблок. Это тревожило доктора, он позвал товарища вместе сходить на обеденный перерыв, тот охотно согласился. Хэйдо поинтересовался – как обстоят дела с новой знакомой. На удивление, отлично. Они подходят друг другу как две капли воды. Вместе играют, имеют много общего, но именно в разговоре про неё Кагосима приобретает вид побитой собаки.

Человек не может долго сохранять концентрацию, и под вечер медицинский работник впервые повысил голос на Йоко. Это было на него не похоже, ведь он всегда с ней был обходительным и мягким.

Девушка еле сдержала слёзы, и это несмотря на то, что он даже не крикнул, а только повысил голос. Всё-таки она очень маленькая и ранимая.

Тацуми Хэйдо вышел во двор и увидел Кагосиму с сигаретой в руках.

– Ты губишь своё здоровье, – предостерёг доктор.

– Я знаю, – печально ответил молодой человек.

– Что с тобой происходит? Что-то случилось? –Тацуми чувствовал, что сейчас, когда они были наедине, лучший момент для откровенного разговора.

– Не знаю, Хэйдо. Странное чувство, безумно много эмоций и горячая голова.

– Рассказывай, – предложил врач.

– Я даже не знаю, – горько усмехнулся Кагосима. – Я словно хочу окунуться в эти отношения с головой. Отдаться им. Почувствовать себя кому-то нужным. Но не верю, что всё может сложиться хорошо и злюсь. На себя, на весь мир, на свою жизнь. Я испытываю такую ненависть. Это всё одновременно живёт во мне и не даёт жить друг другу.

– Тебе надо разобраться в себе. Понять в чём причина твоего страха.

– Какого страха? – Удивился Кагосима. – Я ничего не говорил про страх.

– Ты боишься быть счастливым, поэтому строишь для себя препятствия. Многие наши проблемы идут от нашей же собственной головы, – объяснил доктор. – В чём причина? Что не отпускает тебя?

– Моё прошлое, – снова горько усмехнулся Кагосима.

– Сбрось оковы былого, этот камень из прошлого убивает твоё настоящее и губит твоё будущее.

Парень выкинул недокуренную сигарету и потёр лицо руками.

– Когда мне было двенадцать, я начал общаться с компанией девчонок из параллельного класса. Из всех них мне очень нравилась одна, хоть я этого тогда и не понимал. В таком возрасте всё выглядит очень наивно и безобидно. Мы вместе слушали музыку, играли в игры. Для нас даже ходить, взявшись за руки, не было чем-то страшным и обязательным. Мы узнавали друг друга и привязались друг к другу как братик и сестричка. А потом неожиданно быстро